Дара Преображенская - Рассказы

Вот и сейчас болезненная и бледная она сидела со своею подругою, всматриваясь в расцветавший день.

Наконец, Епифания поднялась, наложила на себя крестное знамение:

– Пойду я, пожалуй. Если твой муж увидит меня здесь, он не очень обрадуется. На днях приезжает в Никомидию некий Деметрий, что с Петром Симоном всюду ходил. Говорят, он привезёт с собой плащаницу, в коей завёрнуто было тело Христа. Говорят, плащаница та целебная.

– Обязательно приду, – кивнула Еввула и ещё сильнее прижала к себе кудрявую головку сына, поцеловала его в темя.

Епифания оказалась права, ибо когда она встретилась с вошедшим рослым здоровяком, недобрый взгляд он бросил на неё и даже нахмурил брови, но ничего не сказал. Подошедшие вовремя рабы ловко сняли с него плащ-накидку и пошли во двор распрягать уставших от долгой езды лошадей.

…Пантолеон сидел с нянькой-рабыней в пристрое и наблюдал за тем, как в дом шли какие-то люди. У всех были грустные, почти каменные лица, и все они выражали какие-то соболезнования.

Евсторгий озабоченный ходил взад-вперёд, сквозь зубы цедя: «Язычники».

– Няня, няня, а почему к нам идёт столько людей?

Рабыня утёрла скатившуюся по щеке слезу краем своего дневного одеяния. Это была полноватая женщина-гречанка с чёрными, словно смоль кудрявыми волосами с едва пробивавшимися прожилками седины. Она многое знала или, возможно, боялась чего-нибудь сказать лишнего, памятуя наказ своего строгого хозяина.

– Няня, почему? – не унимался мальчик.

– Богам было угодно унести твою благочестивую мать, – пробормотала рабыня.

– Это Христ унёс её на крыльях?

Рабыня испуганно взглянула сначала на мальчика, затем на плотно прикрытую дверь пристроя, боясь, чтобы кто-нибудь из хозяев не вошёл внезапно.

– Тише ты.

– Это Христ унёс маму на своих крыльях?

– Христ – шарлатан и лжепророк. Если отец твой узнает, он будет недоволен.

Пантолеон хотел спросить ещё о чём-то, но в этот момент увидел, как двое дюжих рабов-здоровяков вынесли из дома обёрнутое в плащаницу тело его матери, и сопровождаемые скудною толпою из посетителей, гостей и близких родственников, направились в семейный склеп.

Няня схватила мальчика за руку и отвела в сторону.

– Не смотри туда. Отец твой не велел.

Через час или чуть более того все они возвратились в дом, рабы вновь засуетились, неся огромные блюда, до верху наполненные горами зелёного винограда и катя кувшины с вином. Наступило время поминальной трапезы.

Дверь пристроя отворилась, и две девушки-рабыни внесли поднос, уставленный всяческими яствами: мясом кабана, запечённой рыбой, хлебом и фруктами.

Раньше Пантолеон ел всё из рук матери, которая заботливо кормила его, рассказывая об Учителе, и мальчик под эти сладкозвучные речи медленно засыпал. Перед детским взором уже не в первый раз возникал образ Лучезарного, позади которого вереницею стояли сонмы Ангелов Света.

«Придёт Он, придут и они, и тогда на Земле воцарится мир и покой», – говорила Еввула.

Ему снился сам Учитель, а в одном из снов Он даже приблизился к Пантолеону, который никогда ранее не видел Учителя так близко.

Проснувшись в тот день, мальчик подбежал к матери, обнял её и прошептал: « Христ пришёл ко мне!»

Еввула не ответила, а только радостно поцеловала сына.

Теперь же он не притронулся к еде, наблюдая за тем, как голодная няня уплетает и лепёшки, и хлеб, и фрукты.

После не очень обильной трапезы она прилегла и забылась сном. Стало тихо, и лишь из дома доносился разговор гостей.

Осторожно, чтобы не разбудить рабыню, Пантолеон подошёл к двери, отворил её и оказался в саду, где играл прозрачными водами круглый фонтан. Он изображал полуобнажённую Венеру с кувшином, из горлышка которого и изливались свежие потоки воды.

Венера была сегодня, также, грустной и чем-то напоминала древнегреческую Афину. Пантолеон прошёл дальше, где стройною пеленою высились маслины, но сегодня в день скорби никто из рабов не собирал урожай. Также, как и остальные гости они пили вино и трапезничали.

Сбоку находилась баня, и однажды отец водил его туда, оставляя на попечение рабов, которые заботливо натирали тело его разными благовониями и делали массаж. Чуть рядом с баней обычно сидел Галлион – старый художник со своими холстом и красками. Нередко Пантолеон приходил сюда, чтобы наблюдать за его работой, тогда холсты оживали, и на них появлялись обнажённые мифические существа из тех народных легенд и сказаний, которые он часто слышал.