Александр Козлик - Криминальные будни Ленинградской милиции. Дела давно минувших дней

Получив уголовные дела, Лариса Тимофеевна начала знакомиться с тем, по которому обвиняемые Ефремов и Ефимова были задержаны. 10 июля 1975 года Ефремов через незакрытую форточку проник в квартиру Рыбаковых по адресу улица Рижская улица, дом 4. Ефимова, согласно договоренности между ними, сторожила у окна. Ефремов нашел в квартире чемодан, портфель и туда сложил похищенное имущество. Брал все, что под руку попало: два золотых кольца общей стоимостью 120 рублей (цены удивляют, но это был социализм, средняя зарплата была как раз 120 рублей), костюм кримпленовый – 80 рублей, пиджак – 20 рублей, 10 грампластинок – 13 рублей, 2 кофты – 65 рублей, 3 платья – 41 рубль, 2 пары сапог – 66 рублей, фотоаппарат «ФЭД» – 40 рублей, духи, пудреницу, бутылку бальзама и бутылку спирта, даже игральные карты, записную книжку и кухонный нож. Ничем не брезговал наш «герой». Всего стоимость похищенного составила 814 рублей 10 копеек. Понятно, что этим Ефремов причинил значительный материальный ущерб семье Рыбаковых. Портфель и чемодан он передал через окно своей подельнице Ефимовой – и оба они скрылись. Привезли все вещи на квартиру к некой Поляковой, которая обещала им помощь в сбыте краденого, на улицу Восстания, дом 3/5. Этот адрес давно был на контроле у участкового инспектора Николая Васильевича Трофимова, который заглянул к ним в тот вечер. Похищенные вещи так и лежали посредине комнаты, только на столе оставались пустые бутылки из-под бальзама и спирта. Доказательств оказалось вполне достаточно, тут и «пальчики» Ефремова обнаружили, и свидетелей нашли, которые видели под окном Ефимову, да и сами задержанные особо не сопротивлялись. Да и куда сопротивляться, если все факты налицо.

С этим делом было вроде бы все ясно. В кражах из других квартир, совершенных таким же способом, обвиняемые не признавались. Предстояла длительная и упорная работа по доказыванию. Прежде всего Лариса Тимофеевна назначила дактилоскопическую экспертизу по изъятым с места происшествия отпечаткам. В то время компьютеров не было, поэтому для того чтобы провести проверку по имеющимся отпечаткам, необходимо было иметь конкретных подозреваемых. Иначе надо на проверку посадить сотни экспертов, чтобы выявить по картотеке всех ранее судимых. А это было просто невозможно. Вот если было конкретное лицо, тогда, пожалуйста…

Затем Лариса Тимофеевна составила схему: где и когда было совершено преступление. Сразу же стало видно, какие преступления, возможно, совершены данной группой. И тут она обратила внимание, что имелись дела, когда обвиняемые уже были задержаны, а кражи таким же способом продолжались. У Соколовой возникла мысль о том, что поймана не вся команда. Надо было проверить все их связи. Тут уж без оперативников было не обойтись.

Лариса Тимофеевна сняла трубку телефона и набрала номер, который помнила наизусть. С Николаем Петровичем Синицыным она была знакома давно, он работал в отделе по квартирным кражам Главка и часто помогал ей в раскрытии. На звонок ответил сам Синицын:

– Слушаю.

– Не узнаешь? – спросила Лариса Тимофеевна.

– Тебя не узнаешь. Опять с какой-нибудь гадостью связалась и меня втянуть хочешь, – ответил Синицын.

– Ты угадал. Когда приедешь?

– Сейчас и приеду, все равно не отстанешь.

Через 15 минут оперативник был у нее в кабинете. Лариса Тимофеевна ознакомила Николая Синицына с уголовными делами и поставила конкретную задачу: узнать все, что можно и нельзя, про Ефремова и Ефимову. Угостила чаем, и Николай побежал. Ведь не зря говорят, что опера, как и волка, ноги кормят.

Прошло несколько дней, и Николай Синицын появился в кабинете у Ларисы Тимофеевны. По его лицу было видно, что пришел он не с пустыми руками.

Николай вытащил все записи и, сверяясь с ними, доложил вот что. Ефремов оказался ранее дважды судимым за совершение краж личного имущества. В мае 1975 года был условно освобожден и направлен на стройку народного хозяйства в Саратовскую область. (Было тогда такое наказание, чтобы люди зря хлеб не ели и приносили пользу государству. Осужденных освобождали из мест лишения свободы с направлением на какие-либо стройки, например, комбината. Там освобожденный проживал в общежитии и работал. Если не было замечаний, то освобождался полностью, если совершал преступление или плохо себя зарекомендовывал, то решением суда его возвращали в места отбытия наказания.) Но не всех это устраивало, и, выходит, Ефремова тоже не устроило. Он сразу скрылся со стройки и приехал в Ленинград, где находился без определенного места жительства и занятий, одним словом БОМЖ и З. Крутился он в районе Лиговки и Московского вокзала, среди друзей у него были Суворов, Поплавский, Бабкин, все ранее неоднократно судимые, некоторые не имели прописки и не работали. Публика подбиралась еще та, за которой глаз да глаз нужен. Но, что интересно, в период, когда Ефремова задержали, Суворова и Поплавского в городе не было. Они уезжали куда-то в область.