Дара Преображенская - Просветлённый

Однажды именно в тот день, кода отец привёз меня в его ликеум для обучения в 585 г. до н.э., случилось солнечное затмение, и всё вдруг на какое-то время стало тёмным. Я помню, Фалес, этот сильный мужественный всегда спокойный и уравновешенный человек, стоически улыбнулся нам и произнёс, что он знал об этом событии заблаговременно.

Он служил у царя Лидии Крёза и жил на побережье Азии вдали от города, потому что любил природу. Я знал, что Фалес не был чистокровным греком, он имел финикийские корни, и, тем не менее, я привязался к этому человеку, несмотря на то, что в нашей группе были ученики, пренебрегающие учением. Они обучались лишь для поддержания престижа семьи и своего статуса «образованности» в обществе. Ибо учиться у самого Фалеса считалось престижным.

Я знал, он ненавидел персов и всю династию Ахеменидов, подавлявшую своей расширившейся экспансией большинство народов, и не раз я слышал его пламенные речи в пользу объединения против империи персов.

Помню, когда отец впервые привёл меня к Фалесу, философ похлопал меня по плечу, демонстрируя своё дружеское расположение, при этом внимательно заглянул в мои глаза:

– Ты хочешь узнать многое об этом Мироздании, а не создать себе имидж в обществе, как большинство этих глупых юношей? – произнёс проницательный философ, – многие из этих мальчиков мечтают стать ораторами, вовсе упуская главное.

– В чём же заключается это главное? – спросил я, видя, что философ замолчал.

– В том, чтобы двигаться к истине, мой друг, – произнёс он.

– Господин, Вы научите меня Истине? – спросил я.

– Разве можно научить Истине? – философски заметил Фалес, – у каждого она своя. Если ты постигнешь своё сердце, то постигнешь и Истину, – заключил он.

Я долго думал над его словами, прежде чем понять их смысл и мысленно был восхищён мудростью этого пожилого бедного человека. Фалес был беден «из принципа», потому что вовсе не стремился к богатству. Этим он как бы противопоставлял себя обществу, совсем не вызывая агрессию и неприятие. Наоборот, его идеями дорожили и прислушивались к ним. Фалес был действительно бедным, помню, в ликеуме мы всегда скромно питались, но при этом довольно простая пища позволяла нам иметь острый ум и память.

Шесть месяцев в году я жил в ликеуме, постигая мудрость и науки, а остальное время проводил в доме, помогая матери по хозяйству в отсутствие отца, потому что Диоклет большую часть времени готовился к Олимпийским играм.

По вечерам же я гулял под звёздным небом и воображал, что звёзды – это глаза богов, которые взирали на меня со своих далёких запредельных высот.

Помню, однажды Фалес остановил меня, когда я собрал вещи и ожидал прибытия отца, чтобы вместе с ним на его корабле отправиться в Афины.

– Дионис, – произнёс учитель (меня звали Дионисом в честь бога виноделия славившегося на всю Грецию), – я вижу, в твоих глазах грусть. Это говорит о пытливости твоего ума, а также о том, что ты мечтаешь о таких высотах, которые недосягаемы для человечества. Скажи, Дионис, что с тобой происходит? В отличие от всех остальных моих учеников, которые ведут себя довольно беззаботно, ты производишь совсем иное впечатление. Может быть, что-то угнетает тебя?

– Нет, учитель, я думаю, Вы нам даёте слишком много, но я так и не смог постичь Истину. Я, словно погружаюсь в пучину вод и выплываю из этой вселенской глубины опустошённым.

Я помню, учитель улыбнулся своей привычной для меня задумчивой улыбкой и произнёс:

– Истину невозможно постичь, сынок, потому что она вечна и бесконечна, как вселенная.

– Но почему же тогда боги постигли её? – спросил я.

– На то они и боги, сынок.

– Но разве боги – не те идеалы, к которым стремятся люди? Разве не обязанность богов передать нам, людям, всё, что они постигли?

– Боги управляют этим миром и вселенной. Они не так глупы, чтобы передать бразды правления обычным людям, иначе человек с его ограниченностью посягнёт и на большее.

– Значит, боги боятся этого?

– Всё верно, Дионис, стремись к идеалам, но не посягай на то, что принадлежит богам.

Помню, как Фалес всё ещё долго смотрел на меня в тот день.

– Что же ещё так сильно волнует тебя, Дионис? Скажи, сынок, доверься мне.

И тогда я задал ему тот вопрос, который действительно тревожил меня в течение всех этих лет.

– Скажите, учитель, что же происходит, когда умирает человек? Что ожидает нас за Гранью? Все те воины-олимпийцы, прославившие Грецию и ушедшие в Небытие, где они, и что с ними стало в дальнейшем?