Алексей Евстафьев - Обитель Блаженных

– Всё так, Викентий Палыч. – вздохнул Васильич. – На всяком заборе плакатики висели про алкоголизм, уведомляли, что это бич нашего времени.

– Надо сказать, что до посёлка лесозаготовителей мы добрались ещё и быстрей студентов, поскольку они застряли где-то, бегая по малой нужде – в основном, конечно, по вине девушек, которым в любую минуту может приспичить сбегать по малой нужде – и вот мы их живо обогнали. Приехали в посёлок, познакомились там с одним местным фертом, и чтоб глаз не мозолить, приютились у него в бараке, принялись вроде как выпивать. Сами не очень, конечно, выпивали, а все больше ферта угощали и поглядывали из барака, чтоб знать всякое передвижение студентов по посёлку, чтоб видеть, чего они делают, с кем общаются и куда лыжи намерены навострить. До сих пор я об этой горе Холатчахль не многое и знал – она хоть и гора, но нельзя сказать, что была уж очень известной и заманчивой в плане охотничьего изыска, и совсем не отовсюду была видна, хотя, конечно, издалека мы с Васильичем её видели неоднократно. Даже туземцы тамошние мало чего полезного про гору рассказывали, скорей нарочно умалчивали и отводили глаз, чтоб никто из посторонних туда не лазал, тем более из русских. Не скажу, чтоб они шибко в то время недолюбливали именно русских, но нельзя игнорировать тот факт, что именно русские навалились на их земли и переворошили весь жизненный уклад.

– Да что там уклад… – немножко взгрустнул Васильич. – Вот сколько девушек туземных перепортили – не счесть!..

– Ну, и девушек, конечно, тоже. – согласился Васильич. – А наши студентики обзавелись на следующий день телегой на полозьях, куда можно было скинуть свой тяжёлый скарб, чтоб тащить за собой, а сами встали на лыжи и отправились в дорогу. Прямиком к этой самой проклятой горе. И мы, конечно, собрались вслед за ними, соблюдая позади довольно приличное расстояние, чтоб держать своё наличие в тайне до самого конца. К тому же возраст наш не позволял гнать с той же скоростью, что привычна для молодых, и лыжи наши были иных качественных свойств, больше приспособленных к охоте в лесу, нежели к гонкам по пересечённой местности. Но несколько дней мы с Васильичем преследовали их с упорством, достойным литературной героизации, и почти не переругивались между собой, хотя, Васильич и позволял преизбыток бурчания. Особенно негодовал, когда доводилось ночевать в палатке, не разжигая рядом костра, дабы не привлекать внимания. А я всё не мог выдумать способа, которым лучше всего ошарашить сразу всех мальчиков и девочек. Не понимал, как сразу всех девятерых напугать в одночасье той бестолковой суровостью, что свойственна естеству дикому и необъяснимому. Можно было бы, конечно, просто из ружей пострелять, чтоб устрашить и загнать их куда-нибудь в пещерку, откуда бы они затем несколько дней не высовывались. Можно было бы даже стрельнуть в кого-нибудь, чтоб легонько оглушить да поранить, и не нанося особого вреда для здоровья.

– Это как? – поморщился Евпсихий Алексеевич.

– Вы можете не верить, но вот у Васильича снайперский глаз – он, если надо, кончик уха отстрелит, да так, что вам покажется, будто комарик укусил. В охотхозяйстве любили шутить, что про эту особенность Васильича все таёжные зайцы очень хорошо знали, а потому, стоило им пронюхать, что Васильич на охоту собирается, так сразу шухерились по норам. Я бывало тоже примечал, что можно день-другой бродить с Васильичем по тайге и ни с одним зайцем не столкнуться. Словно всех ветром сдуло. Но уж если попадался Васильичу полезный зверь, то стрелял он мгновенно и наповал. Скольких зайцев, Васильич, ты примерно за всю жизнь пристрелил, не упомнишь?..

– Не упомню. – махнул рукой Васильич. – Кабы дольше прожил, может и миллион бы набрался.

– Ну уж и миллион… – недоверчиво покрутил головой Викентий Палыч. – И вот сидим мы с Васильичем в своего рода засаде, безотрадно всматриваясь вдаль, на то место, где у горного склона эти студентики свою палатку разместили; сочиняем всякие планы насчёт того ужаса, который возможно посеять в их непутёвых головах, и ничего по-настоящему эффектного измыслить не можем… И тут я вспомнил, что у Васильича был с собой запас динамита, поскольку Васильич мужик рачительный, и на охоту много чего полезного не забывал взять… так ведь, Васильич?..

– Так, Викентий Палыч!.. Жил по принципу: сила есть – ума не надо.

– Вот мы и задумали подобраться ночью к горе, да взорвать весь динамит, чтоб снежным оползнем завалило ихнюю палатку…