Алексей Евстафьев - Обитель Блаженных

– Лишь бы сложа руки не сидеть. – доверительно сообщил Васильич. – А по мне, что зайцы, что студенты – всё одно.

– Мы приметили, как они на автобусе уехали в посёлок Вижай, а сами дождались следующего и тоже к вечеру добрались. – увлечённо вёл свой рассказ Викентий Палыч. – Узнали, что они в тамошней гостинице остановились, и мне это было очень даже на руку, поскольку у меня там буфетчицей одна знакомая работала, и мы с Васильичем к этой буфетчице с расспросами и подкатили. Ну, а она рада-радёшенька оказалась встрече, решила выказывать любую помощь в нашенском деле, хотя мы и не пускались в подробные разъяснения. Глупую бабу вообще легко на всякое такое уговорить. «Чего там, – спрашиваю. – ребятки-то эти?.. всё песни поют или угомонились?..» А она говорит, что давно угомонились, что их всем скопом разместили в один номер, поскольку мест в гостинице больше нету, чему они, кажется, и не слишком расстроились; но есть, говорит, один момент, который меня поразил в самое сердце. «Что же это за момент такой?» – спрашиваю. А она, говорит, что ничего из спиртного в буфете студенты не приобрели, а всем гуртом навалились на варёные сосиски с горошком, за какие-то полчаса всё и сожрали. «Неужели, – спрашиваю. – вовсе отказались выпивку потреблять и учинять умеренное походное веселье?..» Факт отказа от выпивки мне уж очень показался подозрительным, а, главное, неудобным для решения той цели, что была поставлена. «Да. – говорит буфетчица. – Прямо-таки гадливо морщились на моё предложение прикупить винца, и заявляли, дескать, что в ваших краях только один шмурдяк гонят, а нам его даром не надо!» Представляете, какая незадача?

Викентий Палыч опять пробежался взглядом по всем присутствующим и только у крысы Маруси уловил снисходительную отзывчивость.

– Если б они пьяные в ту ночь были, то я бы выпросил у буфетчицы ключи от гостиницы и где-нибудь в полночь заявился с Васильичем прямо в ихний номер. – прилежно вспоминал давние события Викентий Палыч. – Я тогда, как представил себе этих безмятежно спящих ребяток, которые, за неимением лишних мест в гостинице, расположились в тесноте гаденького номера (а большинство прямо на полу, бок о бок), то у меня фантазия шибко разыгралась. Сперва хотел их просто ножичками попугать, вроде как бандиты с большой дороги ворвались, чтоб грабануть да обесчестить. Но подумал, что поскольку студентики трезвые, то могли и сдачи дать, проснувшись с головами ясными и приспособленными к решительному сопротивлению. К тому же, надо правду сказать, Васильич не особый помощник, когда надо ножичком поработать, у него после травмы в токарном цеху, имеется некая непредрасположенность к режуще-колющим предметам, некое недоверие. Он, когда шкуру с зайца снимает, так я со смеха животик могу надорвать, такой уж он неумёха и дуболом. Затем я придумал привидениями прикинуться, накинув белые простыни и разрисовав их какой-нибудь мрачной конкретикой в виде широченных глазищ и рта. Чтоб на студентиков панического страху навести, чтоб понимали до чего ужас смерти может быть внезапно близок. Васильич даже умеет замогильным голосом завывать, как будто мертвяк проснулся и жрать просит – говорит, ещё заводской механик его этому фокусу обучил, поскольку если бы он не обучился как следует, то подзатыльника схлопотал. Покажи, Васильич, как ты умеешь выть, прямо сейчас. Может, тут кто не верит, так ты докажи.

– Уместно ли сейчас? – вскинул брови Васильич.

– А почему бы нет?.. Я считаю, что уместно.

Васильич поднапрягся, прошамкал губами предварительное эскизное хлюпанье, вытянул шею вперёд и завыл надрывным ноющим голосом, возможным напугать до смерти кого угодно. Впрочем, на этот раз даже Улинька не испугалась, а с озадаченным восторгом разинула рот и уже было вознамерилась сама что-нибудь подобное прогорланить, но Евпсихий Алексеевич и Катенька вовремя пригрозили ей пальцами.

– Талант. – едва ли не без иронии похвалил Васильича слегка огорошенный Лев Моисеевич.

– Исключительный талант. – согласился Викентий Палыч. – Но буфетчица сказала, что от этаких завываний ей самой дурно делается, да и тамошний сторож может запросто проснуться и в милицию позвонить, поскольку он дядька сыкливый и, чуть чего, в милицию звонит, а из коморки своей не вылезает. А с милицией, конечно, нам связываться было не с руки. Так, на следующий день, мы и выпустили этих туристов из гостиницы без происшествий, однако внимательно следить за ними не переставали. Видели, как они наняли грузовик для поездки в посёлок заготовителей, и сами поспешили к местной автобазе, чтоб сговориться с шофёрами. Денег у нас, конечно, маловато было, но водка имелась в относительном изобилии – а бутылка зачастую служила самой лучшей валютой в тех краях. Не так ли, Васильич?..