Надежда Алланская - Капелька. История любви

– Ренат. Мое имя Ренат. Я не называл его вам. Я…

– Где-то я уже слышала…

– Редкое имя, – Вера закашлялась. – Вы его непременно теперь запомните.

– Да. Да… Ренат. Я запомню. А вы не забыли мое? – испуганно спросила, она, уж, было, желая уточнить, как он перебил ее.

– Никогда. Я, Изольда, ваше имя на всю оставшуюся жизнь запомню.

Изольда улыбнулась и протянула ему руку. Он помог ей встать, и они двинулись по залу. Вера с тоской смотрела ему вслед.

У Рената защемило сердце, когда он услышал живую музыку. Он обернулся на сцену и замер. Она, Капелька, стояла босиком и играла на флейте. А за роялем сидел тот самый юноша, которого рано утром ждала, бегающая по зеленой-зеленой траве и поразившая его своим неповторимым природным естеством юная девушка.

Он понимал, что теперь девушка никуда не денется. Он знал, где ее искать, но не мог дождаться последних шагов Изольды, чтобы освободиться и бежать, бежать к сцене…

Но Изольда, словно нарочно, еле – еле передвигала ноги.

Потом остановилась со словами, – Давайте послушаем. Это чудо, это просто чудо. Давно я не слышала таких грустно щадящих звуков. Это не простая музыка, это мелодия небес…, – она говорила что-то еще…

А он успел возненавидеть и эту немолодую женщину, и ее немощность, и ее навязчивое общение, но каким-то чувством понимал, что уже не может без Изольды, словно сам был тоже сотворен изо льда, и боялся заледенить эту маленькую изящную нежную Капельку.

И, когда Изольда, наконец, выскользнула из его рук, далее было неприлично пользоваться услугами мужчины, он, к своему удивлению, не тронулся с места, а стал смиренно дожидаться ее возвращения.

Стихла музыка, а он все стоял, не смея заглянуть в зал. Он представлял, как девушка вновь готовится играть. Как она смотрит на юношу, он делает ей знак и вновь звучит невинная музыка ветра и дождя.

А может быть, сейчас взойдет ослепительное солнце, которое согреет всех своими нежными лучами, растопит беды, печали…, или заставит забыть: все радости и горести, позовет в даль неведомую, поднимет со дна души забытое, но тщетно рвущееся на свободу, как тогда в далекие времена, когда чудилось, все только-только начинается…

Он не заметил, как напружинился в ожидании…, но было тихо. И вдруг загремела, во всяком случае, так показалось ему, что именно гремела музыка. Затем послышались слова обычной песни. Но ему было непостижимо, как музыка разнилась со словами. Он не улавливал слов. Отказывался понимать их изорванную суть. Словно все было вперемешку, вразнобой. Вот раздается музыка, вот на нее накричали слова, вот музыка принялась убегать, слова метнулись за нею: музыка, слова, слова, музыка…

Ренат прикрыл уши руками, но песня била наотмашь, без труда просачиваясь в него. Стоял бледным, его подташнивало и качало. Он не заметил появление Изольды.

– Что с вами? Что с вами? – в испуге она не могла вспомнить его имя. Заметив, что он не реагирует, выкрикнула, – Что с вами? Бурый! Бурый, вы меня слышите? – ее акцент был ужасен.

Испуг сделал ее слова неузнаваемыми. Если бы не его фамилия, он бы не понял, что с ним говорят на родном языке. На фамилию Бурый реакция была мгновенной.

– Меня зовут Ренат. Изольда, вы забыли. Меня зовут Ренат, – тяжело произносил он. Почему-то ему не хотелось на сороковом году оставаться только Бурым.

– Да. Да. Ренат. Ренат, – повторила Изольда, пытаясь запомнить. – Я не забуду. Я не забуду, – заверяла она и никак не могла придумать подсказку, чтобы имя снова не выпало из ее памяти.

Ему тоже ничего не приходило на ум, чтобы помочь ей в этом. Ренат и Ренат. Он никогда не задумывался, что кому – то нужно запоминать это имя. Он и не догадывался, что все еще был Бурый, но уже не хотел этого.

Он мгновенно представил, как будет называть себя этому удивительному юному созданию. Она, конечно, сразу запомнит его имя. Он и не сомневался в этом. У молодых память цепкая. Особенно, если им кто-то понравится. А он не может не понравиться. Было бы удивительно, если бы он когда-нибудь кому-то не понравился. Вот даже Изольда без ума от него. А на ее счету немало пронеслось мужчин.

Он поймал себя на мысли, что наверняка выглядит юношей в глазах немолодой, но все еще удивительно притягательной особы. Довольная улыбка гуляла на его губах, когда он услышал.

– Вы уже далеко не молодой человек, чтобы так поступать со своим здоровьем. Вам теперь его по крупинкам очень бережно собирать надо…

Как сквозь сон услышал он ее старческий голос. Они медленно, медленно пошли.