Светлана Серова - Иняз. Книга вторая

В Старом городе, как в историческом центре любого европейского поселения, находились красивейшие старинные здания. Узкие мощёные улочки своим коронным средиземноморским очарованием заманчиво зазывали туристов. Может быть, если бы я попала туда в первый раз в настоящее время, уже основательно попутешествовав по миру, я, конечно, восхищалась бы, но в менее экзальтированной форме. Однако тогда, прожив в закрытом обществе почти тридцать лет своей жизни и вырвавшись на свободу, я всё воспринимала совершенно по-иному.

Восторг вызывало буквально всё: милые крошечные ресторанчики на открытом воздухе; магазинчики без четвёртой стены, выкатившие свои товары на реях прямо на обозрение прохожих; розовые и жёлтые домики с зелёными ставнями окон, такие жизнерадостные и весёлые! Меня почему-то очень сильно поразило то, что дверь в дом находится прямо на дороге! Один шаг с тротуара, повернул ключ в замке – и ты дома!

Мои глаза жадно впивались в каждую постройку, каждый переулочек. Я старалась запечатлеть в своей памяти каждую пядь незнакомой земли, чтобы дома побродить по ней уже в своих воспоминаниях.

Так, то и дело восклицая от восторга: «Ах, какая прелесть!» – я в сопровождении Георгия дошла до площади де Голля, где находился главный в городе монумент Наполеону Бонапарту, у подножия которого в окружении огромных пальм разлеглись каменные львы, очень добрые снаружи и, может быть, страшные только внутри. Кстати сказать, памятник был далеко не единственный, как мы обнаружили. Город рождения Наполеона свято чтил память выдающегося французского императора и полководца.

Недалеко от площади располагалась ратуша, один зал которой переоборудовали в своеобразный музей Наполеона, где хранились его медали, парадные портреты, монеты с его профилем и даже копия посмертной маски. Мы вошли в музей. Мгновенно определив в нас иностранцев, к нам подскочил любезный сотрудник. Никаких аудиогидов тогда и в помине не было, и он, фактически, оказал нам услугу экскурсовода. Перевод Георгию практически не понадобился. Худо-бедно он понимал, и в этом ему также помогали пояснительные таблички у каждого экспоната, он даже пытался вставить словцо на французском. Если что-то и осталось непонятым, мужская гордость и самообладание не позволили ему и вида подать. Впрочем, когда мы покинули это интересное место, он продемонстрировал весьма неплохое знание истории, поведав мне занимательные курьёзы Наполеоновской эпохи. Я ещё раз убедилась в его умении увлечь женщину.

Мы ещё долго блуждали по Старому городу, пока жара и усталость не сломили нас. Спустившись по нисходящим улочкам в порт, мы издалека полюбовались на величественную Генуэзскую цитадель 6 6 Генуэзская крепость – оборонительное сооружение, построенное Генуэзской республикой во время её правления на острове (прим. автора). , возвышающуюся над городом, грозную и неприступную.

Отобедав в небольшом ресторанчике, мы сидели в прохладе живого навеса из олеандров, пышно покрытых розовыми и белыми гроздьями цветов, некоторые из которых уже начали увядать, сигнализируя о приближении осени. Я взглянула на засохшие цветочки, и мне вдруг стало нестерпимо грустно. Они как бы напомнили мне, что скоро этот волшебный сон закончится, я вернусь в Москву и снова окунусь в свою обыденность, с её проблемами и вопросами, на которые я пока не могла найти ответа.

Георгий, интуитивно определив смену моего настроения, попытался меня развеселить, пошутив, что олеандр 7 7 Олеандр – кустарник, широко распространённый в субтропических регионах планеты, действительно является ядовитым растением, в соке которого содержатся некоторые вещества, применяемые в медицине (прим. автора). – ядовитое растение, и что я, надышавшись вредоносных масел, превратилась в злючку. Я тут же смахнула печаль и парировала, заявив, что нуждаюсь в противоядии в виде свежего морского воздуха. Мы вышли на набережную.

К тому времени незаметно спустились сумерки, и небо стало окрашиваться в розовые, красные и пурпурные оттенки заката. Зажглись вечерние огни, которые дрожащими золотистыми и ярко-оранжевыми струйками отражались в воде. Пальмы, высаженные вдоль променада, стояли незыблемо твёрдо, не шелохнувшись от лёгкого бриза, пролетевшего над берегом, словно исполины-воины, охраняющие остров. Вдали виднелся могучий горный хребет, прикрытый изысканной воздушной накидкой из облаков. Сфотографировав эту красоту камерой глаз, мы минуту помолчали, затем решили, что пора завершить прогулку, и вернулись в переводческие апартаменты.