Татьяна Смыслина - Лидия

Гостя усадили за стол и разлили вино по фужерам – за знакомство. Павел был само очарование. Таня, её мама и бабушка много смеялись, шутили и кормили Павла домашними сладостями.

Когда вино закончилось, бабушка предложила: «Римм, а давай ему настойки Володькиной нальём?» «Володькину настойку» можно было назвать настойкой очень условно. Никто, даже сам Володька – Танин папа, толком не знал, для чего она предназначалась и что конкретно входило в ее состав кроме спирта и прополиса. С градусами тоже было непонятно – то ли шестьдесят, то ли все восемьдесят. И главное – никто, кроме Таниного папы, не знал, как её правильно употреблять.

– Ну, будем, сынок, – сказала бабушка и подняла стопку с мутной жёлтой жидкостью. – Это для здоровья, натуральный продукт пчеловодства.

Павел вырубился почти сразу. Он был вроде в сознании, но контролировать своё тело не мог. Павел обмяк и почти сполз со стула, раскинув безжизненные руки как плети. Возможно, у него была аллергия на один из компонентов. Или градусов в «настойке» было все сто. Или его организм просто не унаследовал от матери ферментов для переработки таких «исконно русских компонентов».

В этот момент в дверь позвонили.

– Вовка, – ошалело сказала бабушка.

Танин отец, Владимир, уезжал помогать родителям с сенокосом и до следующего утра его никто не ждал. Бабушка с ужасом представила, как Вовка сейчас войдёт в квартиру и придётся ему объяснять – почему у них на кухне почти откинулся чернокожий парень.

Или в Лидии Константиновне сказалась военная подготовка, или она чувствовала свою вину за эксперимент, но действовала она молниеносно. Бабушка бросилась в коридор, схватила Пашины ботинки и закинула их под Танину кровать. Потом скомандовала дочери и внучке тащить Павла на балкон.

Павел, как герой фильма «Без чувств», хотя и не контролировал своё тело, но сообразил, что происходит что-то очень странное. Три женщины зачем-то тащат его на балкон шестого этажа.

«Помогите», – из последних сил прокричал Павел. «Да заткнись ты», – шикнула на него Лидия Константиновна. А Таня в этот момент вспомнила, как Павел сказал, что не причинит бабушке вреда, и усмехнулась. «Ты-то нет, дружок, ты – нет», – пронеслось у неё в голове.

Гостя кое-как протолкнули через дыру в балконной стене, и бабушка с мамой поволокли его в дальнюю комнату. А Таня ринулась открывать дверь. Это был не Вовка.

Когда Таня вернулась в бабушкину квартиру, Павел мирно спал на разложенном диване. Он проспал до утра. На следующий день Павел покинул гостеприимных хозяек – помятый и ничего не соображающий. Таня строго посмотрела на бабушку: «Ну что, ба, довольна? Отсортировала?»

На своём веку бабушка отсортировала немало кого. В молодости Лидия была девушкой очень запоминающейся, «фактурной», как она сама вспоминала. На худощавую блондинку с грудью четвёртого размера и своеобразным характером парни всегда обращали внимание.

Но Лидия была дочерью врага народа – прошедшего всю войну, но забитого потом в застенках НКВД из-за мешка муки. Брать в семью «вдовью дочь» никто не торопился, а «несерьёзным» и «наглецам» Лидия давала от ворот поворот сразу.

Жили они с матерью бедно, а потому пришлось пустить в дом молодого квартиранта Володю. Лидия влюбилась в его синие глаза и не устояла. Но родители Володи согласия на свадьбу не дали, дословно передав что «жениться на дочери врага народа – всё равно что брать в жены дочь пьяницы». Володе наспех организовали службу в Морфлоте на семь лет. А Лидия осталась одна, «порченая», как говорили соседи, и с разбитым сердцем.

С горя она очень быстро вышла замуж. Муж здорово её ревновал и пытался «приучить» – в ход шли кулаки и табуретки. Но Лидия оборонялась так, что часто было не совсем понятно, кто кого бил. Горе-муж сам через полгода потащил её в сельсовет разводиться.

Так в двадцать два года Лидия была уже не только «вдовьей дочерью», но и «разбитной разведёнкой». Недолго думая, она пошла в Райвоенкомат и вступила в ряды Советской Армии. Там Лидию немного политически подковали и отправили работать в офицерскую столовую в Польше – поваром. Хотя до того момента поварского ножа в руке Лидия не держала, готовить не любила и толком не умела.

О своенравной молоденькой поварихе в гарнизоне города Свентошув слагали легенды. Если Лидия узнавала, что кому-то из офицеров не нравился её гуляш, она могла в следующий раз положить ему обед мимо тарелки.