Аркадий Клинов - Сила семейных уз. Почти достоверная история нескольких поколений одной семьи

Город Станислав расположился в Западной части Украины, в преддверии Карпатских гор, обрамленный с севера рекой Днестр. С 1918 по 1939 этот город принадлежал Польскому воеводству, но в сентябре того же года город был занят Красной армией в связи с подписанием договора между СССР и Германией о разделе Польши. Когда Германия, нарушив договор, напала на страну Советов, городом полностью овладели немцы. После разгромной и убедительной победы Советских войск над Германией, город в 1944 году опять стал советским, войдя в состав УССР. До войны в нём наряду с поляками проживало множество евреев, однако после бесчинств гитлеровских оккупантов при освобождении города в нём оставалось не более 100 евреев.

Климат в этой части страны весьма благоприятный – с благоуханием цветов весной, умеренно жарким летом, в меру дождливой осенью и снежной, правда, ветренной зимой.

Наш дом, как я уже говорил, был очень большим, но его огромный двор просто поражал воображение своими размерами.

Во дворе росли многовековые деревья: клен, осины и даже дуб, было также несколько фруктовых деревьев – вишневых, яблоневых – и множество кустов сирени. Совсем рядом с домом росло огромное ореховое дерево, ветви которого касались крыши одного из флигелей и с которого мы каждую осень снимали урожай грецких орехов – из-за этих зеленоватых плодов пальцы наших рук во время «уборки урожая» всегда были желтовато-зеленого цвета. Мы охотно делились урожаем с соседями, которых к тому времени, когда мне исполнилось шесть лет, стало уже гораздо больше – то ли семь, то ли восемь семей. Причем одной из них была семья маминой родной младшей сестры Регины. Пройдя всю войну на передовой, после войны она приехала к маме, через ее знакомых познакомилась с выходцем из Белоруссии, вышла за него замуж, родила девочку, и они зажили бок о бок с нами, как я сейчас понимаю, получив от нас в подарок двухкомнатную квартиру с маленькой, переделанной из кладовки кухней. Таким образом, у нас осталось четыре комнаты.

Я рос очень подвижным и жизнерадостным ребенком, и не было, наверное, в то время спортивных игр, в которых мы с братом не принимали бы участия вместе с мальчишками из нашего и соседних дворов. Они любили собираться у нас, потому что нигде в округе не было двора таких необъятных размеров, дающих столько разнообразных возможностей для всяческих игр – начиная от «казаков-разбойников» и «трех мушкетеров», заканчивая футболом летом и гонками наперегонки на санках и коньках зимой.

У детей первых послевоенных лет детство было особенным. Родители были озабочены прежде всего тем, как стать на ноги, а мы в основном были предоставлены самим себе. Особенно мы любили играть в военные игры (ничего не поделаешь – реалии времени!) – с генеральскими штабами, немцами, партизанами, самодельными пистолетами, саблями и деревянными лошадками, сбитыми на скорую руку из подручного материала.

Я был в детстве довольно ловким и ничего не боялся, так как был искренне убежден, что жизнь – это навсегда. Поэтому в футболе я охотно становился в ворота вратарем и бесстрашно падал на очень жесткое, неприспособленное для игры в футбол поле, часто лазил по деревьям, забираясь на высоту 15–20 метров, перепрыгивал с ветки на ветку, возомнив себя Тарзаном, лихо «брал штурмом» довольно высокие заборы и в маске Зор о со шпагой в руках лазил по крышам, пытаясь оставить, где было возможно, знаменитый знак «Z». В мечтах я часто становился также партизаном и захватывал в плен фашистских генералов, а иногда – и самого Гитлера, пуская под откос вражеские эшелоны. А потом с достоинством принимал высокие награды Родины – внеочередные воинские звания, забираясь высоко по служебной лестнице.

Наш знаменитый двор заслуживает того, чтобы рассказать о нем чуть подробней. С двух сторон он был огорожен забором, а с третьей стороны примыкал к большому автопарку, забитому всякими машинами, иногда даже лимузинами, что в то время было исключительной редкостью. Гараж (так мы называли автопарк) мы считали чуть ли не своим – ввиду того что ворота его с улицы днем всегда были открыты и мы часто забегали туда и знали всех его дежурных. Однажды (мне было тогда лет пять), играя с мальчишками в своем дворе в очередную игру, мы вдруг увидели, как в наш двор вбежал молодой мужчина и, затравленно озираясь, быстро взобрался на дерево, а оттуда перепрыгнул на крышу, примыкающую к территории гаража, и стал лихорадочно бегать по ней, должно быть, раздумывая, спрыгнуть ли ему в начале гаража или в глубине. Да, кстати, должен сказать, что город наш в основном был расположен на холмах, похожих на маленькие горы, и гараж находился как бы на пологом склоне холма, а потому с одного края крыши расстояние до асфальта было не более трех метров, зато с другого – все пять.