Надежда Сухова - Фантазиста. Первый тайм

– Что ты натворил? – ледяным тоном произнёс он, сдвинув белёсые брови.

– Это не я, – сипло ответил я, слабо надеясь, что мне поверят. – Тарелка сама выскочила у меня из рук.

– Марш за шваброй и совком! – приказал педагог, и от его голоса у меня по спине повторно побежали мурашки. Наверное, обратно в укрытие.

Где находится совок, я не знал, поэтому озирался в поисках хоть какой-нибудь поддержки, но все мальчики завтракали, глядя в тарелки и боясь повернуться в мою сторону.

– Ну? Ты не слышал, что я тебе сказал? – мужчина упёр руки в бока.

Я ещё раз окинул взглядом столовую и увидел официантку, идущую с совком мне на выручку. Когда она приблизилась, педагог остановил её жестом и процедил:

– Синьорина Галетти, отдайте ему веник. Пусть сам убирает за собой!

– Да ладно, Патрик, он же ещё ребёнок! – отмахнулась официантка и хотела уже замести осколки, но этот зануда вырвал веник из её рук и протянул его мне:

– Приступай! А вы, синьорина, не вмешивайтесь в педагогический процесс.

Я, признаться, никогда не делал ничего похожего на собирание осколков, поэтому пришлось повозиться. Управляться огромным веником было неудобно, да и осколки оказались большими для того, чтобы собрать их в аккуратную кучку. Я мучился с ними, Патрик стоял надо мной, подгоняя и покрикивая. Мне это надоело, я присел и руками собрал останки тарелки и пищи. Такого – с битой тарелкой и кусками омлета – меня и застал дедушка Тони. Они с Гаспаро только что вошли в столовую и сразу запечатлели меня в самом непотребном виде.

– Патрик, что это значит? – нахмурился дедушка Тони.

– Небольшой педагогический момент, синьор Рапидо. Он должен понять…

– Патрик, он ребёнок, а не уборщица! – перебил его тренер. – И унижать воспитанников запрещено по Уставу, если ты помнишь.

– Что унизительного в том, что он подметёт за собой мусор? – Патрик поднял подбородок, готовый вступить в полемику, но Гаспаро шагнул вперёд, скрестив руки на груди и представив свои бицепсы в самом выгодном свете. Оценив расстановку сил, блондин капитулировал, и по его взгляду я понял, что он проиграл сражение, но не войну. Официантка выхватила у меня веник, ловко собрала на совок мелкие осколки, я положил туда же всё, что держал в руках. Синьорина Галетти отвела меня к умывальнику, а когда я вернулся с чистыми руками, на моём одиноком столе уже стояла новая порция омлета. Я с благодарностью посмотрел в сторону дедушки Тони и Альберто Гаспаро. Они уплетали завтрак, о чём-то переговариваясь с врачом. За соседним столом сидели София Менотти и этот кошмарный педагог. И я вдруг понял, что своим спасением обязан скорее непримиримости двух миров: Гаспаро ненавидел умника Патрика так же сильно, как тот – накачанного спортсмена. Я отметил для себя, что если блондин будет ко мне цепляться, то в лице Альберто я всегда найду заступника.

На первой тренировке я понял, почему в тот день Гаспаро смотрел на меня с таким пренебрежением: я не умел и сотой части того, что с лёгкостью выделывали мои сверстники. Они могли пробегать четыре круга на стадионе, в то время как я выдыхался уже к середине второго; они отжимались от земли, а я лишь глупо топорщился воронкой кверху; они на руках проходили целый пролёт тренажёра с перекладинами, меня же хватало на три ступени, после чего пальцы предательски разжимались. Ну и конечно, с мячом они обращались куда лучше моего! Набивали его на одной и двух ногах, вели по полю, обегая препятствия, подкидывали, закручивали, катали, пинали. У меня получалось только запинаться об него. А когда я попробовал отбить летящий мяч головой, у меня в глазах потемнело от удара. Единственное, в чём я не уступал своим однокашникам, так это в ловкости и в скорости бега. Когда мы на время бежали шестидесятиметровку, я заметил, как Гаспаро удивлённо вскинул брови после моего финиша. Но всё равно это меня нисколько не обрадовало. После тренировки мальчики отправились в раздевалку, а меня окликнул дедушка Тони.

– Эй, Франческо! Задержись-ка! – он поманил меня пальцем. – Помоги мне мячи собрать.

– Не надорвись только, хлюпик, – хихикнул Деметрио, толкнув меня плечом.

Я и без него был близок к истерике, поэтому едва сдержался, чтобы не разреветься.

– Неси сюда, – тренер кивнул на три мяча, что лежали недалеко от ворот.

Я поплёлся за ними, кое-как сгрёб в охапку, вернулся. В этот момент я был дико зол на тётю Изабеллу, что она не только привезла меня сюда, но и оставила тут на посмешище.