Катерина Геттерих - Смирение

– Я не такой, как вы. Я нормальный. – с раздражением в голосе выплюнул я.

– Здесь все нормальные. Или ты думаешь, что заслуживаешь жизни за стенами больницы больше, чем мы? – с ухмылкой спросил мой собеседник, поворачивая голову в сторону кресла, на котором я сидел.

– Да. Потому что я сюда попал по ошибке, доктор сказал, что я здесь временно.

– Доктор Миллиган всем это говорит. Мы тоже тут временно, ведь все мы когда-нибудь умрем. – парировал он, наблюдая за моей реакцией.

Мужчина, как мне показалось, был неглуп, но что-то странное творилось с его движениями. Он то смеялся, то трогал себя за член под грубой тканью полосатых штанов, то судорожно без причины смеялся сам себя перебивая.

– Джим, отстань от него.

Темноволосый мужчина грозно воззрился на моего собеседника, устало вздыхая.

– Пусть думает, как хочет. – добавил он.

Что значит «как хочет»? Они не верят, что меня отпустят?

– Вот увидите, скоро я вернусь к обычной жизни. Буду ходить по ту сторону забора и весело махать вам рукой. – как маленький ребенок, я надул губы и отвернулся лицом к окну, чтобы не видеть их ухмыляющиеся физиономии. Им сложно представить, что среди них может быть вполне себе здоровый человек. Каждый из них уверен в своей нормальности и в умалишенности всех остальных пациентов лечебницы. Странное чувство переполняло меня. Вдруг они правы. Не в моем безумии, а в том, что я стал обладателем билета в один конец. Может, все здесь нарочно меня держат и пичкают таблетками, чтобы я никогда не вышел отсюда? Но зачем им это? Думаю, от долгого пребывания здесь, моя фантазия разыгралась и придумывает небылицы. Надо просто вести себя спокойно, быть собой, и тогда меня отпустят домой. Нужно придерживаться этого плана, если я хочу вырваться наружу.

Закрыв глаза, я сделал вдох, затем открыл их и выдохнул уже теплый воздух. На душе было неспокойно, казалось, что весь мир против меня, что все это подстроено специально, хоть я и понимал, что это бред. Но когда ты в отчаянии, в голову лезут самые безумные мысли, словно моя психика хочет изо всех сил отвлечь меня, привести в чувства. Мол, смотри, если ты считаешь эти догадки неестественными, то твой разум все ещё при тебе. Но этого было мало, чтобы утешить меня. Погода тоже отнюдь не помогала. На улице был ливень, он неприветливо барабанил по окну, оставляя на стекле маленькие капельки воды, быстро скатывающиеся друг к другу, образуя водяную дорожку. Пасмурная погода нагоняла ещё большую тоску, своей серостью убивая последнюю надежду на хорошее настроение. Сквозь прутья небольшого забора было видно, как бегут мужчина с женщиной, закрывая свои головы от капель дождя мужским пиджаком. Они бежали и над чем-то задорно смеялись, мужчина поддерживал ее за талию, чтобы девушка не упала на мокрый асфальт. Наблюдая за этой сценой, мне вдруг стало холодно. Будто морозный ветер окутал все мои органы, сжав их в тиски. Ком в горле не давал проглотить накопившуюся слюну. Я осознал, что ещё не скоро смогу так же беззаботно прогуливаться под ливнем, подставляя лицо под струи дождя и ощущая на нем капельки прохладной воды. Поддаваясь своим мыслям, я закрыл глаза и представил, что сейчас нахожусь там, за пределами территории больницы. Бегаю по лужам вместе с той парой влюбленных, забывая все свои проблемы и погружаясь в свои мечты. Есть только я и дождь. Я и дождь. И больше ничего.

– Калвин, твой психолог тебя уже ждет. – послышался низкий голос медсестры, которая стояла у стены и ждала, пока я обращу на нее внимание.

Вздрогнув, я машинально повернул голову в сторону источника звука.

– Давай, поживее! – рявкнула женщина.

Я почувствовал себя каким-то скотом, которого подгоняют в грузовик, чтобы отвезти на скотобойню. Как какую-то хромую ненужную лошадь, меня гонят на убой. Возможно, я через чур драматизирую, но сейчас это выглядело именно так. У двери стоит медсестра, будто погонщик скота ждет очередную партию живого мяса, коим сейчас являлся я. Мне, как животному, которое достигало подиума, хотелось вырваться, сбежать, но я понимал, что надо выбросить все эти пугающе омерзительные мысли из головы и наконец встать с кресла. Ведь это не скотобойня и я – не хромая лошадь.

Направившись в кабинет психолога, я заметил, как пациенты провожали меня ухмыляющимися взглядами. Вздохнув, я продолжил идти. Медсестра проводила меня до самой двери кабинета, я тут не так давно, чтобы запомнить расположение всех комнат. Зайдя внутрь, я услышал, как за мной с громким хлопком закрылась дверь, и вздрогнул.