Юрий Кривошеин - Венец Афродиты. Фантазия с намеком на достоверность

Первое время он так боялся разоблачения, что проявлял крайнюю изобретательность при назначении мест тайных встреч. То на отдаленном пляже Риккос, то в священных катакомбах, то вообще за городом в горах. Хаджипулосу надоели эти перемещения по окрестностям, и, наплевав на конспирацию, он стал приходить к нему домой. Свиридас еще не накопил на свое частное жилье, арендовал квартирку в малолюдной части Пано-Пафоса, на втором этаже старого дома с несколькими выходами. По соседству с рыбной лавкой «Улыбка дельфина». Появление здесь постороннего человека подозрений не вызывает. Зачем могут встречаться двое мужчин? Правильно: чтобы хорошо выпить! Так что посещать Свиридаса удобно, хотя и далековато от центра. Машину c полицейским маяком приходится оставлять за несколько кварталов.

Когда у Свиридаса появляется важная информация, он шлет условную эсэмэску. Если бывает нужен Хаджипулосу, тот шлет ему нейтральный текст за подписью Дядя. Если нужна срочная встреча, добавляет: «Привет от тети». В этот раз случился неотложный повод встретиться с «племянником». Приехав к Свиридасу, Хаджипулос показал два фото Приезжего – с паспорта и сделанное в отеле. Тот долго разглядывал лицо, явно что-то припоминая. Память у него бездонная. Но нужно время, чтобы из нее выудить что-то важное. После некоторого усилия Свиридас вспомнил этого человека, но только по одной причине – ему сразу бросилось в глаза какое-то явное несоответствие.

Да, он видел его однажды в прибрежной кафешке – напротив византийского форта. И тот был не один, а в обществе кабаретной танцовщицы. Несоответствие как раз в том, что между этими двумя не могло быть ничего общего. Обычный турист, немолодой уже, очкарик, провинциальный интеллигентишка в потертой джинсе. И она! Люда Дионова – шикарная дива, на которую заглядываются все мужчины. В Пафосе Люда примерно с год, ее красота сразу привлекла внимание местных богатых ловеласов. Больше всех повезло одному. Называет себя бизнесменом, но всем представляется как антиквар. Ради него она даже ушла из кабаре.

Это то, что Свиридас знал точно. А вот что слышал от других: вскоре у парочки произошел конфликт, и девушка оказалась на распутье – уезжать или остаться здесь и сделать еще один заход на удачу. Ей удалось вернуться в кабаре, где начинала. После разрыва она явно не вышла из тяжелого психологического состояния. Свиридас пару раз видел ее одну на набережной в дневное время, до открытия кабаре: сидя в шезлонге, она манерно курила с мундштуком и без того длинные дамские сигареты и отрешенно смотрела в морскую даль. Хотя курение в Пафосе совсем не поощряется. Картинка была эффектной, почти декадентской. Не похоже на то, что она так ненавязчиво привлекала к себе внимание. Скорее другое: даже в раю русский человек всегда сыщет себе трудноразрешимую проблему и повод красиво погрустить. Можно было предположить, что она занимается консумацией, но чтобы опуститься до обычного туриста – маловероятно.

Хаджипулос тут же позвонил своим подчиненным, приказал срочно найти Дионову и допросить. Свиридаса ожидало еще одно важное поручение. В вещах потерпевшего Хаджипулос обнаружил толстую тетрадь, исписанную тем же почерком, что и поля книжки Павсания. Что-то вроде дневника. Инспектор рассчитывал почерпнуть оттуда хоть какие-нибудь полезные данные для расследования. Ведь пока ничего другого о Приезжем неизвестно.

Из тетради выпало несколько исписанных листков бумаги и сложенных пополам страниц машинописного текста. Хотя часто Хаджипулос сталкивался с русскими по работе, кириллицу так не освоил. Буквы вроде бы похожи на греческие, но все равно непонятные. В заглавии узнал только одно слово – Афродита, больше ничего. Странно, почему эта Афродита им не дает покоя?

Чтобы узнать содержание тетради, нужно ее перевести. А кто может это сделать лучше, чем все тот же Йоргос Свиридас? И не надо привлекать штатных переводчиков из полиции. По возможности лучше избегать официальных каналов, чтобы не произошла утечка. Особенно если в этом дневнике есть что-то важное. Хаджипулос вручил Свиридасу тетрадь, машинописные и рукописные тексты, попросив внимательно отнестись к этому источнику: «Я понимаю, что днем ты на работе. Но вечера у тебя свободные. Полистай тетрадь, прояви свои литературные таланты. Сколько можно бухать ?»

Русский устный Хаджипулос тоже не осилил, но некоторые характерные словечки понимал и сам их использовал. Вот только привычки русских так и остались за пределами его понимания: например, мерить выпитое не рюмками и стаканами, а бутылками и бочками. Свиридас предпочитал вино разбавлять не водой, а приправлять водочкой. Куда без нее, родимой?