Номен Нескио - Горячая Луна. Средневековая драма

Несколько месяцев назад Блез Пежо, лавочник из Марселя, решился пойти в Иерусалим, чтобы вымолить у Бога подарить ему счастье стать отцом и тем самым спасти свою любимую супругу от злословия соседей и недобрых взглядов поместного священника. Собранных денег было недостаточно, и поэтому месье Пежо заложил свою крохотную скорняжью лавку, кстати сказать, что заложил, вместе с несчастной женой в придачу, получив несколько монет сверху. Купил сапоги, одежду пехотного солдата, меч, кинжал и отправился в Мессину, а затем, присоединившись к группе паломников, погрузился на «Баярд», который шёл с грузом через остров Крит в Акру, однако по причине известной лишь одному капитану, корабль повернул к Аскалону. Чем дальше Пежо удалялся от Марселя, тем больше его охватывали сомнения в правильности своего поступка, но менять что-либо было уже поздно, и он твёрдо решил посетить библейские места, как последнюю свою надежду. На корабле Блез держался уединённо. Широко расставив ноги, чтобы удерживать равновесие при качке, он сидел на деревянном ящике, крепко обхватив руками меч, уперев его в лоб, и подолгу, не отрываясь, смотрел то в пол палубы корабля, то бросал взгляд на хмурившееся небо, словно предчувствуя недоброе.

Пежо застонал, чем привлёк внимание человека в чалме и халате, что сидел к нему спиной у костра, что-то помешивая в глиняной плошке. Заплывший от рассеченной брови, глаз не позволял внимательней разглядеть сарацина. Тот, не торопясь, поставил посуду и, обернувшись к раненому, произнёс с сильным акцентом, который выдавал в нём выходца халифата:

– Лежи смирно. Кажется, с ногой ничего серьёзного, правда, пришлось пожертвовать сапогом, а вот с рукой хуже, но надеюсь, что у тебя вывих. Если мои предположения верны, то руку я тебе вправлю.

Он поднял вверх разрезанный сапог с дырой и, повертев его, отбросил в сторону.

– Мне больно, – простонал Блез.

Незнакомец несколько раз кивнул головой и ответил:

– Конечно, будет больно. Вот эта деревяшка, – он показал сломанную палку с острым наконечником и отбросил её к сапогу, – обломок такелажной оснастки. Он пробил тебе ногу, а я его вытащил. Так что лежи и не двигайся.

– Дай мне воды, – простонал Блез, облизывая потрескавшиеся губы.

Незнакомец приблизился и, усевшись на колени, поднёс к губам Пежо маленькую пиалу.

– Выпей отвар. Это должно помочь, – произнёс он, чуть приподнимая голову француза.

Сделав несколько глотков, Блез поморщился от нестерпимо горького вкуса.

– Надо пить, – настоятельно произнёс сарацин. – Если хочешь жить, лучше пей.

Пежо выпил. Араб отставил пиалу и, закатав рукава халата, переместился к ногам Блеза, разматывая длинный лоскут отреза, которым была замотана рана.

– Мы же попали в шторм…. Да, да…, теперь я припоминаю, – заговорил француз, оглядываясь на берег.

– Да уж, – согласился Хайри, – надо было вовремя убирать паруса, тогда бы не рухнула мачта. «Баярд» отнесло слишком близко к берегу, и он налетел на камни. Была ночь, что тут можно было разглядеть.

Осмотрев рану, он добавил:

– Однако тебе повезло, что ты оказался на берегу.

– М-м-м, – застонал Блез после того, как араб нажал на рану пальцами.

– Будь мы сейчас на корабле, ты бы быстро сгнил, хотя мне не очень нравится твоя рана, но кости целы.

– Почему?

– Там всё гниёт, уж поверь мне…. Черви, крысы, плесень….

Блез поморщился то ли от боли, толи от брезгливости и произнёс:

– Но мне нужно в Иерусалим.

– Мы не можем пока уходить отсюда, – ответил сарацин, накладывая мазь. – На корабле много полезных вещей. Мёртвый конь обеспечит нас мясом и бульоном, но это ненадолго. Даже в вяленом мясе я нашёл червей, но есть оливковое масло, бобы и рис, а вот с пресной водой не всё хорошо. А ещё я нашёл бочонок с мёдом и скипидар. Я сделаю мазь и постараюсь снять воспаление. Скоро отлив, и я опять пойду к кораблю.

– Мёртвый конь?

– Да. Конь. Только чей он был, я не знаю. Его перевозили, подвесив к потолку.

– Зачем к потолку?

– Так он мог перенести качку и не сломать себе ноги. Но он погиб…. Так и лежит привязанный.

– Ты лекарь?

– Ну я бы так не говорил. Но жизнь заставила немного научиться.

– А как твоё имя?

– Хайри…. Европейцу трудно запомнить моё имя полностью, так что обращайся ко мне просто Хайри.

– А моё, Блез Пежо. Всё просто…. А-ай…! – вскрикнул француз.

Араб осторожно потрогал заплывший глаз раненого и рассечённую бровь.

– По-хорошему, надо бы тебе тут зашить, но вот нечем…. Значит, Пежо?