Наталья Белоненко - Долгий путь, или Хрупкие люди

Трэйси много лет наблюдала за ней с щемящей неясной тоской, а потом, когда все отгремело, сама не зная зачем,

решилась с ней заговорить. В письме.

Наверное, потому, что больше ей о нем поговорить было не с кем: он был единственной тайной Трэйсти от безупречного мужа, ее бесценного Брэда, встреченного в «ссылке», куда ее после скандала отослала мать, от ее образцовых сыновей и дочньки.

И продолжает оставаться таковой. Тайной. Они никогда б не поняли её, своей умницы, болезненного юношеского пристрастия к столь скандальной звезде,

хотя в пору их знакомства он был славным и неиспорченным, уже подававшим первые признаки «неотвратимой обаятельности» харизматом, «милым голубоглазым котеночком» и «клубком» противоречивой трогательной ранимости, а когда у него начались слава, деньги, скандальности и зависимости, ее робкие попытки повидаться с ним не увенчались успехом. Ни разу.

И все же она лгала им, уезжая на те концерты. Когда ей было уже за 20, будучи молодой мамой, верной женой… Приличной, с видимым иммунитетом к таким глупым детским фанатским слабостям… Как они могут расценить ее попытку однажды в ту пору дозвониться до него, до ВИПа национальной первой величины для подростков? Тогда он, кстати, узнал ее и не стал «включать звезду», но коротко и твердо обозначил, что уже женат, и им не стоит видеться, (за что она ему благодарна и по сей день. Мало ли…). Хотя, как известно, гулял от жены в открытую – мало кто умел ему отказать. Или он – мало кому…

Она и об этом «историческом факте» честно поведала Тейн, знавшей от матери о его постоянных изменах. И обо всем.

А в другой раз он приехал к ней сам, уже во всех своих статусах и регалиях, и, не застав её дома, спонтанно «с барского плеча» дал через брата большую сумму денег. Брат долго раздумывал – сообщить ли ей об этом, или утаить, но… передал. И она – их приняла. На эти деньги в основном куплен участок земли, на котором теперь стоит их дом, «родовое гнездо». Но ОН – так и не знает об этом.

А Тейн – знает. И держит в секрете уже много лет. Умица она все-таки. Все понимает. Даже сложнопонимаемое. Кстати, про аборт – он впоследствии и сам рассказал ей, ничего не утаив. И про подаренные деньги. И про нее, свою первую. Трэйси. Ту самую, из коммершал видео. И Тейн сумела оценить эту его откровенность. Теперь ни Тейн ни Трэйси уже не жалели о том, что Трэйси сделала это – написала ей тогда. И все выложила. Теперь это было лишь подтверждением его предельной откровенности с дочерью.

Хотя Трэйси – мучительно винила себя, потому что считала это обращение к юной девушке – своей слабостью.

Трэйси написала ей, потому что не в силах была просто вычеркнуть этот эпизод своей жизни, давно уж иссякнувший. У нее была потребность то и дело возвращаться туда мыслями. Она написала его дочери потому, что… не могла написать ему. Все по тем же причинам. Потому что ему не было места больше в ее отлаженной жизни.

Но всегда находился уголок в ее мыслях. И туда она могла пустить только одного человека. Столь похожего на того, кто когда-то не родился…

Она написала ей по этим эгоистичным причинам. И, может, по каким-то еще, ей самой неведомым. Типа извиния, или отблеска неуместной заботы…

Потом они встретились: умница Тейн, так похожая на отца, сама приехала к ней в гости, находясь в том возрасте, когда Трэйси проживала ту историю.

И вот уже 8 лет они тайно общаются: семья Трэйси не знает, кем приходится ей волонтер созависимых Тейн, дочь изрядно подзабытой знаменитости, а та в свою очередь, скрывает факт такого общения от матери, ничего не поясняя ей сверх меры.

И от отца. Который вроде как 3 года в завязке, которого ведет и опекает прокаченная психолог-дочь. Которая когда-то увидела то эксклюзивное видео, и того шебутного беспечного мальчика на нем,

и вдруг сумела стать единственной из тех сотен пытавшихся, кто сумел достучаться до него и отвести в группы поддержки. Чтоб потом – начать заниматься проблемой масштабно, получать профильное образование и устраивать благотворительные беседы по всему миру.

С тех пор раз в полгода Трэйси набирает этой девочке, и спрашивает: «ну как он?».

И последние пару лет слышит: «хорошо! Держится! Недавно, чтоб он не хандрил, были вместе в Африке на Сафари, он периодически ездит со мной с беседами о наркомании по миру. Нет, не думаю, что ему это навредит – наоборот. С его-то любовью ко вниманию… Легенда, музыкальная Икона поколения с многолетним стажем зависимости, и 3 года чистыми анализами, он со всей своей беспечностью умеет находить какой-то особенный тон и верные кнопки воздействия на неокрепшие умы, как и разговорить себе подобных. Носитель уникального опыта, чей провал можно понять, избежав при этом оправданий, и чьи масштабы потерь легко оценить невооруженным взглядом. Пример и антипример… Да и вообще, мы хорошо общаемся. С матерью нет, не общаются, а меня он принял. И слышит. И мы вместе учимся многому, вместе. Спасибо Вам.