Алия Агисова - Игра с нулевой суммой

Пачка нашлась. Чуть измятая – от груза, ее придавливавшего – пачка все-таки сохранила свою форму. Она оказалась практически полной – не хватало всего пары-тройки сигарет. Игорь Владимирович вытащил одну и закурил. Сизый дымок потянулся наружу через небольшую щелку в окне. Уже от первой затяжки голова его сладостно закружилась, во рту появился давно забытый неприятный вкус, а горло обжигало ядовитым дымом. Серебристый пепел, сбиваемый им в окно, летел обратно и опускался то маленькими соринками, то большими комьями на полы его чёрного пальто. Салон наполнился отравленным воздухом, но Игорь Владимирович уже этого не ощущал. От расслабления он даже немного снизил скорость, пристроившись, незаметно для себя, за длинным грязным грузовиком. Злость разжимала свои сжатые кулаки, оставив свою громоздкую, рельефную печать на сердце. Игорь Владимирович сам не заметил, как уже подъехал к городу и как показались вдалеке длинные развязки, напоминавшие своими съездами детские горки и аттракционы в аквапарке. Он увидел слова «Мойка» и «Шиномонтаж» на крыше двухэтажного белого ангара и почувствовал, что был бы не прочь остановиться и передохнуть немного, потому что возвращаться домой в расшатанном состоянии ему совсем не хотелось, и машину, следовало уже давно помыть, размышлял он, хотя, стоило ли это делать при отсутствии снега и бесконечных дождей, плодящих грязь, он не был уверен.

Игорь Владимирович завернул. Оставив машину мастерам, он снова закурил. Вторая сигарета была уже не такой терпкой, жгучей и опьяняющей, но все же казалась ему спасительной.

Игорь Владимирович бросил курить, когда ушёл из «органов». На работе в своё время он смолил часто, а иногда и вовсе беспрерывно. Тот, полный ярких моментов период он вспоминал с ностальгией, считая, что самое интересное в его профессиональной деятельности уже позади и всё уже давно случилось. Практически сразу после увольнения он встретил Марину, а через год сделал ей предложение. И все эти восемь лет он почти не курил – только после алкоголя или с кем-то за компанию, когда такой случай ему предоставлялся.

На улице для январского дня было тепло, только ветер дул слишком сильно. Игорь Владимирович, чуть поёжившись, поднял воротник пальто. Плюсовая температура подняла столбик термометра до восьми градусов, а землю, не покрытую асфальтом, превращало в коричневое месиво. Вот и здесь, как и везде на окраинах, грязь подступала. Площадка перед автомойкой была заасфальтированной, но дальше – казалось, что со всех сторон начинается пустырь с застрявшими в грязи пластиковыми бутылками и прошлогодними листьями с деревьев, которые донёс ветер из леса.

Сигарета на ветру быстро прогорела. Он затушил ее и кинул окурок небрежно в лужу.

В небольшой комнате стоял диван – кожаный, коричневый и с небольшими трещинами. Слева от дивана, в углу, стоял огромный цветок, листья которого были похожи на длинные зелёные щупальца; справа еле слышно гудел кулер с водой, у другой стены – находился стол с лежавшей на ней одинокой пачкой чая, а у стены, противоположной дивану, находился, по форме и размерам похожий на холодильник, аппарат по приготовлению кофе. На четвёртой стене, между двумя окнами, висел плоский телевизор, что Игорю Владимировичу показалось странным и нелогичным. Все в комнате, думал Игорь Владимирович, было немного чудаковатым: и обои в желтую полоску, и не сочетающийся с ним темный линолеум, и серый пластмассовый, тянущийся по всему периметру плинтус, потрескавшийся в некоторых местах. Но интереснее всего было то, что все казалось здесь уютным – возможно, из-за лежавшего на полу цветного, с красно-чёрным узором ковра, у которого в одном из углов виднелась небольшая чёрная дыра – обожженный след от чего-то раскалённо-горячего. Запахи здесь все смешались: в воздухе витала смесь дешёвого кофе, старого машинного масла, которое как будто въелось в стены и остальные предметы, и автомобильной резины, которой нигде не наблюдалось, но ее незримое присутствие все равно в этой комнате было отчетливым. Игорь Владимирович сел на диван и подумал, как его сюда, в такую дыру, где никого в первой половине субботы не было, занесло. Видимо, он явно был не в себе, когда решил завернуть.

По телевизору крутили клипы. Звук еле доносился до уха Игоря Владимировича и слов было не разобрать, впрочем, он, хоть и наблюдал за происходящим, в смысл всего того, что видел, не вдавался. Глубоко внутри его мучили иные вопросы и сидеть на месте становилось для него невозможным, поэтому Игорь Владимирович встал с дивана и подошёл к одному из окон. На улице, перед ангаром, слонялись рабочие – некоторые были без курток, расхаживая январским днем в обед в одной футболке. Вдали виднелась трасса и мчавшиеся по ней автомобили. Игорь Владимирович гнал от себя вдруг всплывшее воспоминание. Оно его не отпускало с того момента, как он час назад сбежал с родительского дома, и каждый раз всплывая по новой, прояснялось большим количеством деталей. Прошло уже лет пять или шесть с того дня – он точно не помнил. Главное состояло в другом.