Марина Соловьева - Разные Двери

Но тут, оборвав эти непрекращающиеся размышления, автобус выплюнул меня в темную южную ночь. Водитель, предупрежденный, что я не понимаю иностранных языков, активно жестикулировал и всем своим видом показывал, что именно сейчас мне надо выходить. Так я оказалась на остановке в темноте, в непонятном месте, без телефона, при полном отсутствии даже намека на наличие рядом автостанции. Я с ужасом провожала взглядом огни автобуса, которые становились все меньше и меньше, пока совсем не исчезли. Из ниоткуда пришла фраза, где-то давно услышанная и осевшая в голове:

«Вот тебе и приключения, – подумала задница. Вот тебе и задница! – подумали приключения».

Я присела на лавочку, посмотрела на часы и поняла, что приехала на два часа раньше запланированного времени. Непонятно только, куда приехала. Главное, не думать, что это самое плохое, что могло со мной случиться, а то пренепременно будет еще хуже, проверено на собственном опыте. «Пипец, лютый пипец наступает! Но нет, я же не потерялась! – говорила я себе. – Просто кто-то переместил автостанцию в новое место! И это такой квест, не для слабонервных, конечно, – найти нужную автостанцию в Испании ночью».

Дул теплый осторожный ветерок, такой легкий, как дыхание. Шелестели листвой высокие кусты. Было полное ощущение языческого восприятия природы, как живого существа, как тогда, в Крыму у моря… Мы с Петькой все время были вместе. Мы то не могли наговориться, то вели долгие безмолвные диалоги под плеск волн. Где-то я прочитала, что если с человеком комфортно молчать, то это твой человек. С Петькой было комфортно. Он был легким в общении и очень доступным. Наши отношения были тоже без пятиэтажных конструкций, простыми и понятными. Петька всегда искрился, как бокал шампанского, он увлекал, завораживал, тащил за собой. Такой пришелец из мира мечты, сравнивающий работу врача с экстремальными видами спорта, балансирующими на грани жизни и смерти, и с серьезным видом утверждающий, что жить в принципе вредно …

Голосистая толпа тинейджеров нарушила тишину и мой временный робкий покой. Полный «пипец» никак не хотел меня оставлять и демонстрировал безграничные варианты своего развития. Парни двигались в мою сторону, размахивая руками и что-то бурно обсуждая на своем языке. Внутри неприятно екнуло, я напряглась и стала глубоко дышать. «Не выделяй адреналин сама, пусть его лучше выделяют другие!» – вспомнила я любимую Петькину фразу и тут же увидела вдали спасительный силуэт полицейского. Он стоял, широко расставив ноги и выпрямив спину. От него веяло надежностью и уверенностью. Мне сразу полегчало. По крайней мере, есть куда бежать, если что. Между тем, к молодым парням присоединились, непонятно откуда взявшиеся говорливые женщины с боевой раскраской, в которых я легко опознала ночных бабочек, возвращающихся с работы. На остановке становилось все оживленнее. Они все вместе хохотали, что-то обсуждали, толкались и, к моей радости, совсем не обращали внимания на скромно сидящую в уголке тетку в шляпе, замотанную широким шарфом и чувствующую себя полной идиоткой. Я бросила быстрый взгляд на полицейского. Он был на месте. «Наша милиция нас бережет! И не наша – тоже!» – с удовольствием продекламировала я про себя, а в душе появилась робкая надежда все это пережить и выжить.

Утро было прелестно новизной и свежестью. Солнце быстро просыпалось. Первым это почувствовал мой макияж, который потихонечку начал плавиться, превращаться в непонятные катышки и медленно сползать с лица. Волосы под тесным головным убором примялись настолько, что приняли форму черепа, и мне пришлось снова спрятаться под ненавистной шляпой от этой ужасной вспотевшей прилизанности, от разогревающего все вокруг солнца, от себя и от всей этой действительности. Бюстгальтер царапался с утроенной силой. Через какое-то время мне захотелось снять не только одежду, но и кожу. Есть, пить и все остальное тоже хотелось. Меня по-прежнему никто не искал, и нужно было что-то срочно предпринимать. Понимая, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, я отправилась за помощью к полицейскому, мобилизовав все свои скудные знания иностранных слов. Он был моей надеждой и опорой всю ночь, кому как не ему спасать и возвращать дальше к жизни заблудшую овечку. «Эх, где наша не пропадала!» – сказала я себе и вежливо поздоровалась с полицейским сначала по-английски, потом по-немецки, потом по-русски. Тишина в ответ выглядела несколько странной. Полицейский не реагировал и даже не повернул в мою сторону головы. «На посту стоит, при исполнении, нельзя ему разговаривать!» – подумала я и обошла его с другой стороны.