Марина Соловьева - Разные Двери

– Когда дочь уехала жить в Штаты, – негромко начала свой рассказ Люси, чуть дрогнувшим голосом, обращаясь именно ко мне, а не ко всей столовой, как было раньше, – такая тоска на нас с мужем накатила. Мы как будто потеряли смысл жизни, стержень внутренний не выдержал и переломился. Сначала была робкая надежда, что это ненадолго. Потом надежда растаяла вместе с мечтами о внуках и большой счастливой семье. Каждый день стал похож на другой, такой бесконечный день сурка. Я видела, что муж медленно, но верно погружается в депрессию. Нет, вроде бы ничего серьезного не происходило. Не было ни истерик, ни транквилизаторов, ни отсутствия аппетита. Он был внимателен и вежлив. Просто как-то слишком вежлив и назойливо внимателен. А еще чаще, чем обычно, он зависал на своей волне в одной ему понятной задумчивости с остановившимся взглядом, направленным в стену.

Нужно было что-то делать. Для начала я скупила все билеты на концерты и театральные постановки на ближайшие полгода. Мне казалось, что это нас отвлечет, и теперь мы уж точно отведем душу. Через пару месяцев муж сообщил, что его душе не нравится то, куда ее водят, и продолжать эти хождения отказался. Тогда мы ударились в путешествия и проехали от Калининграда до Байкала, но и это не изменило нашу жизнь к лучшему. Печаль затягивала его все сильнее. Просто какое-то грязное болото бездонной печали. Вроде бы ничего особенного не происходило, но у меня было полное ощущение, что кольцо безнадеги сужается вокруг нас все плотнее. Тогда я увлеклась готовкой. Если мы не хотим никуда ходить по вечерам, то будем проводить это время дома и с удовольствием. Каждый мой ужин стал произведением искусства.

Вино к ужину я поручила выбирать мужу. Ему понравилась его новая зона ответственности, и у нас даже появилась такая ежевечерняя игра. Он спрашивал: «Что может быть прекрасней вкусной еды?» – «Ее приготовление!» – весело отвечала я. «Ты разочаровательна», – веселился муж. – «Ты никакой как все», – вторила я. – «Вперед и спейся!» – и он с видом волшебника доставал необыкновенную бутылку из чудесной коллекции давнего бородатого года и произносил слова кого-то из великих о том, что жизнь слишком коротка, чтобы пить плохие вина. Короче, он увлекся всем этим. Слишком увлекся. К ужину с вином плавно добавился обед. Когда мы дошли до завтрака с шампанским, я поняла, что нужно срочно что-то делать.

И мы завели кота. Или кот завел нас. Наша жизнь сосредоточилась вокруг него. Теперь мы кормили и поили в основном кота, обсуждали, кого он больше любит, кому громче мурчит, кого лучше греет. С котом нам повезло, он оказался замечательным, был всегда рядом и позволял сколько угодно гладить свой меховой живот. Жизнь стала потихоньку налаживаться. Кот вошел в нашу жизнь, как полноправный член семьи, снял напряжение и беспокойство наших душ. По крайней мере, мне так казалось…

Я хорошо помню то утро, когда муж растолкал меня и сообщил, что нам нужен ребенок. Он говорил, что мы еще молодые, и у нас обязательно все получится. Он тараторил быстро-быстро, как будто боялся, что я буду возражать. Я не возражала. Следующий год мы как сумасшедшие пытались завести ребенка, сначала сами, потом с помощью врачей. Ничего не получилось. Тогда мы решили, что дети приходят в семью разными путями. Так встал вопрос об усыновлении. Мы погрузились в эту тему с новым азартом. Мы проходили какие-то бесконечные школы приемных родителей, ездили по стране в поисках ребенка и почти прописались в детских домах.

Леньку я увидела не сразу. Он стоял в стороне от остальных детей и смотрел на нас открыто и безмятежно. Во мне как будто что-то щелкнуло, и я повернула голову в сторону мужа, буквально споткнувшись о его взгляд. Да, да, да, решение было принято нами мгновенно, единогласно и без долгих обсуждений. Леньке было пять лет. Темноволосый, вихрастый, улыбчивый, беззлобный, он производил впечатление домашнего ребенка. Где-то еще болталась его непутевая мать, лишенная родительских прав, но нас заверили, что с ней проблем не будет. Между Ленькой и мужем сразу установилась какая-то неуловимая связь. Он не сводил глаз с будущего отца и внимательно слушал каждое его слово. А папа таял. Каждый наш приезд был шагом к обоюдному счастью.

Наступил момент, когда мы впервые привезли Леньку к нам в гости. Это было как раз перед Новым годом. Елка, мандарины, сладости, подарки – все было готово. От всего этого изобилия ребенок беспомощно крутил головой и улыбался. Глядя на него, муж сиял. Ленька сразу стал называть нас мамой и папой. В доме пахло пирогами, уютом и впервые за долгие годы спокойствием.