Татьяна Нильсен - Под знаком радуги

Лариса пребывала в тихом восторге от отеля, пляжа, окружающих гор и в первую очередь от моря. Отель содержала семейная пара. Несмотря на разницу культур и восприятия мира турок и немка ладили друг с другом, и бизнес вели дружно. Лариса наблюдала за ними и недоумевала, как могла сложиться пара из настолько разных людей. Она лет сорока, высокая, сухая с голубыми глазами и пепельными волосами, заплетёнными в косичку. Широкоплечий турок почти на голову был ниже жены, от этого пара выглядела несколько нелепо и даже комично. Похоже, внешнее несоответствие их совсем не смущало. Интернациональная семья споро и дружно вела свой небольшой бизнес. Они чётко разделили обязанности и понимали друг друга с полу взгляда. Хозяева жили тут же в небольшом домике. Турок Али каждый день ездил в город за продуктами, свежими фруктами и овощами. Его жена Моника раздавала горничным задания и следила за кухней. Лариса получила то счастье, о котором забыла и уже даже не ждала. Если бы не периодические боли и усталость, она, наверное, прыгнула с парашютом, пошла в горы, сплавилась по горной реке, посетила какую-нибудь экскурсию или просто напилась вина, сидя у моря. Как ни странно, но последнему желанию суждено было осуществиться. С собой Лара прихватила препараты, которые выписал профессор Забелин, но употребляла их лишь тогда, когда становилось невмоготу. Появилась возможность лениво сидеть в плетёном кресле на зелёной, стриженной под ёжик лужайке. Ей нравилось слушать журчание фонтанчиков, разбрызгивающих воду или лежать в шезлонге возле моря, в двух минутах ходьбы. Она читала книги, гуляла по берегу, разговаривала с постояльцами отеля. Как-то за обедом, к ней подсела абсолютно седая, с пышной шевелюрой, эффектная пожилая женщина, увешанная звенящими от каждого жеста, золотыми и серебряными браслетами. На пальцах блестело несколько колец, а на шее каждый раз красовались новые бусы. Дама заговорила на русском языке. Однако к удивлению Ларисы, оказалось, что представительная мадам уроженка Германии. Женщины как-то сразу сдружились и много времени проводили вместе.

– Вы прекрасно говорите по-русски, – восхищалась Лариса. Она вообще восхищалась этой энергичной, уверенной в себе дамой. У неё как-то не получалось носить украшения так естественно и легко, волосы прятать под яркие, замысловатые тюрбанчики из платков и без смущения выходить к завтраку в коротеньких шортиках. По виду Хельга была лет на пять старше её, но рядом с ней Лара чувствовала себя сморщенной старушкой. – Всё у вас так естественно получается!

– Лариса, во-первых: давай на ты, а во-вторых: перестань оглядываться на других, на то, что они скажут! Плюнь на их мнение! Живи собственными интересами и сама удивишься, как легко быть свободной.

– Свобода же не только во внешних проявлениях. Вот, например, ты не только гармонично выглядишь в бикини или в коротких шортах и с сигаретой, ты и ведёшь себя соответственно. А я стесняюсь излишней откровенности в одежде, иногда боюсь сказать что-нибудь невпопад или сгораю от стыда, если за столом на глазах у всех роняю кусок на белую скатерть.

– Дорогая я психолог высокой квалификации и кое-что про тебя поняла. Например, если ты сейчас здесь одна, значит уже на пути к независимости собственного я. Процитирую классика нашего Александра Пушкина:

"Иная, лучшая, потребна мне свобода:

Зависеть от царя, зависеть от народа -

Не все ли нам равно? Бог с ними.

Никому

Отчета не давать, себе лишь самому

Служить и угождать!»

Новоявленные подруги много времени проводили вместе. Лариса узнала массу интересных подробностей из жизни Хельги. Её бабка русская аристократка, во времена революционных перемен, будучи молодой институткой из Смольного, вместе с отцом –генералом царской Армии перебралась сначала в Турцию, а потом во Францию. Там она познакомилась с польским инженером и вышла за него замуж. После второй мировой войны мужа пригласили работать на восстановление разрушенной Германии. В Берлине родились их дети, а потом и внуки. Бабуся, судя по рассказам Хельги, имела железный характер, наверное, сказалось время обучения в Институте благородных девиц. Она завела железное правило в семье – в стенах дома все должны разговаривать на русском языке. Горничная готовила только русскую кухню- борщи, расстегаи, пельмени и даже чисто хлебный квас. Наверное, так она компенсировала острую тоску по родине. Если муж поляк раз в год наведывался на свою историческую родину в Польшу, то бабушка нанесла визит в Россию, лишь за несколько недель до смерти.