Антон Валетчик - Ксеня

Металлический браслет жёг запястье. Температура нарастала, и мне пришлось снять часы. Я провел тыльной стороной ладони по левой руке, но следов механических ожогов не было. Приподнялся. Всего лишь сновидение. Поморгав, я встал с постели и отправился в ванную. Включил воду. Изучил по привычке язык и круги под глазами. Пар затягивал стекло, стирая мое изображение. Тонкий слой конденсата прятал меня все глубже и глубже. Я все еще здесь. Или нет?

Оставленные на подушке часы прокрутили еще одни сутки. Мой сон длился больше восемнадцати тысяч часов. Двухлетняя летаргия. Разум обнялся с памятью и застыл, погрузившись в паноптикум собственного сознания.

Враждебное солнце пустило лучи в квартиру. Пробегая яркими линиями по дивану, оно в очередной раз указало, что постельное белье в скверном состоянии. Простыня с одеялом выцвели, наволочка и вовсе съехала, выпустив наружу пожеванную подушку.

Пора было просыпаться. Я раздвинул шторы, открыл настежь окно и впустил в квартиру свежий воздух. Я выпрямил руки и услышал скверный хруст позвоночника и шеи – напоминание о затяжном сонном параличе.

Лимон слегка сморщился, но сок в нем еще оставался – на стакан хватило. Я осушил его, и по телу пробежала дрожь. Взбодрило. Небрежно скомкав белье в мусорный пакет, я вышел на улицу.

Неизвестно, сколько бы еще продлился мой сон, если бы вчера я не встретил ее. Даже сквозь дремотную пелену моего рассудка чувство чуждости просочилось куда-то глубоко-глубоко. Эта маленькая и слабо бьющая струйка реальности начала растапливать громоздкий айсберг вымысла, преградивший путь естественному ходу времени.

Моим лучшим произведением стала Ксеня. Исключительный селектив, композиция аромата так точно усваивалась моим обонянием. Моя картина с сочными и густыми мазками на найденном холсте. Моя повесть с темпераментным и колоритным персонажем. Моя мелодия с характерным минорным рядом.

Пробудившись, я обнаружил себя на месте нашего знакомства. Эдакий грот в Вифлееме для паломника. На деле же – массивная лестница перед входом в один из корпусов производственного комплекса. Довольно символично, что вверх по ступенькам тогда за ней поднимался именно я.

Наш союз был обречен с самого начала. И дело даже не в том, что, смутившись, она не спросила, как меня зовут. Она была замужем.

Эта пикантная деталь всегда предполагает игру от противника. Условия, когда в шахматной партии ты ходишь черными. Второй мужчина – это всегда эхо. Он – вибрация оконного стекла. Появление такого нового мужчины всегда подразумевает конфликт естества и страха. Ты представляешься мостиком между преющим прошлым и неизвестным будущим.

Достоинство женщины я определял по незамысловатой формуле. Чем выше уровень сопротивления – тем заманчивей каждая пядь завоеванной территории. Барьеры служили серой данностью, способные прятать гомонящий водоворот чувств и переживаний. Нет, я не был любителем шарад или пресытившимся циником. К встрече с Ксеней я подошел человеком, несколько лет проживший в глухом одиночестве.

Ощущение времени, привычки и желания сформировали удобную и подходящую модель, где одна трапеция шатала всю конструкцию, оставляя чувство тревожного дискомфорта.

Исключительность – самая неверная и непостоянная черта характера. Она может обернуться силой, ведь осознание, что ты – особенный примат, порождает уверенность. Но, с другой стороны, оно же и обрекает её носителя на исключительные муки и исключительную смерть. Обнаженная пустота изжёвывает пленку жизни, запускает цикличный патерн разрушения. В тот год организм стал творить странные метаморфозы. Теперь я понимаю, что это вмешивалась интуиция, словно маяком сигналила о наступающих событиях.

Тело требовало движения. Находиться с самим собой не удавалось. Как будто по звуку горна тысячи маленьких мурашек выскакивали из запрятанных уголков организма. Мышцы забивались и не могли расслабиться. Пульсация в области затылка не давала лежать. Внутри желудка обосновался холод, отступавший только при наступлении ночи.

Я пытался синтезировать дофамин внутри себя. Физические нагрузки, механические соития и походы к соответствующим специалистам не помогали. Это, в свою очередь, запускало новый виток волнения. Тянущие лимфоузлы, учащенное сердцебиение стали каждодневными спутниками моего состояния.

А когда я увидел ее, все пропало. Будто помрачение осталось позади.