Иван Быков - Чревоугодие. Гастрономическая сага о любви

Вот картина, где несколько бочек увиты виноградными лозами. А между бочками маленькие амфоры и треугольники дырчатого сыра. Все полотно было выдержано в коричневых тонах. Эту картину подарил местный мастер, художник и музыкант.

Вот четыре стула, в спинках которых отражаются ветхие крыши тбилисских домов. Полотно было совсем маленьким, преобладал красный цвет. Эту картину он купил в Грузии, долларов за тридцать, у самого мастера. И даже выдал экспромт в ответ, из которого сейчас помнил только:

Не холмы Грузии,

А люди, что лились

Своим простором и шальной хмельною высью,

Я им завидовал – люблю тебя, Тбилиси!

Грузины!

Я признаюсь вам в любви!

И подниму не рог, а глиняную чашу,

Что родилась из квиври – из сосуда,

Нет дна ему, нет! нет! не бочка наша!

А без конца наполненный бокал

И Ваш неподражаемый вокал.

Я предан буду,

Бесконечно верен буду.

Что-то там было еще – долго и вдохновенно, но памяти на большее не хватало. Зато он помнил еще грузинский нож, который висел тут же, рядом, на стене. И вот эти два рога для вина на подставке. И еще вот эти несколько бутылок чачи разной крепости и разных сроков выдержки с дарственными подписями изготовителя.

Еще был замечательный плакат советской эпохи. На нем стайка студентов с лыжами наперевес уходила в еловые горы, а у горной подошвы в коленопреклонённой позе стояла закупоренная бутылка водки. Водка взывала к студентам:

– А меня не взяли?

На что бодрые лыжники отвечали ей – естественно в рифму:

– Ты не мешай нам, отвяжись! Дороги наши разошлись!

Он всегда улыбался, глядя на эту пасторальную зарисовку. Если студенты просят бутылку водки отвязаться, значит, ранее она была к ним привязана. Как и студенты были привязаны к водке. Раз дороги разошлись, значит, некогда студенты и хмельной напиток шли рука об руку одной дорогой. Так спортивно-оздоровительно-туристско-агитационный плакат превращался в иллюстрацию временной завязки (потому что бывших не бывает) молодых алкоголиков.

Были другие плакаты, картины, предметы, но он пришел сюда не в музей для просмотра экспонатов. Он пришел сюда с конкретным делом: провести ревизию винных бутылок. И не только винных, поскольку погреб был вместилищем всего алкоголя, что находился в доме. Кроме нескольких пузырей в столовом баре, которые предназначались для оперативного пользования.

Бутылок было много, бутылки стояли повсюду. В отдельных винных шкафчиках ждали своего часа коллекционные экземпляры. Были полки для винных напитков, которые только называли вином в супермаркетах. Эти жидкости не были предназначены для питья, появились здесь случайно и рано или поздно отправятся в перегонку. Были даже пластиковые бутылки, презентованные друзьями, с вином их личного производства. В коробках, кульках и просто на полу стояли вина от местных виноделов, которые нынче принято с гордостью называть локальными.

Отдельное место занимали коробки с винами советской эпохи – какие-то плодово-ягодные сухие и крепленые раритеты с затертыми этикетками или даже с бумажками, привязанными к горлышкам, на которых расплывшимися чернилами были обозначены сорт, год и другие данные. Всю коллекцию в дюжину бутылок отцу подарил сын. Сыну же коллекция досталась в благодарность за наведение порядка в старой кладовой Пищевой академии, где сын проходил обучение на факультете виноделия.

Но основной арсенал боеприпасов размещался на винном стенде. Или в винном шкафу – терминология тут была не важна. Винный шкаф состоял из трех секций. Во всех трех секциях, как орудия на дубовых лафетах, рядами застыли винные бутылки. Зрелище было настолько впечатляющим, что он не выдержал и бравурно проголосил:

Все вымпелы вьются и цепи гремят,

Наверх якоря поднимают,

Готовятся к бою орудия в ряд,

На солнце зловеще сверкают!

Да уж, через месяц «Варяг» отправится в свою очередную боевую экспедицию, которая вполне может стать и последней. С возрастом такое крейсирование давалось все тяжелее – здоровье было уже не то.

– Не дождетесь! – сказал он вслух куда-то наверх, в сторону первого этажа, «верхней палубы». – Мы еще повоюем.

Так и пошел он вдоль полок, напевая «Смелее, товарищи, все по местам! Последний парад наступает».

По центру гордо хранили градус крепленые, десертные, ликерные вина. Испанские хересы, португальские портвейны, итальянская сицилийская марсала, островная выдержанная мадера, андалусская малага, всевозможные кагоры и мускаты, венгерский токай, полынные вермуты…