Марта Квест - Савелиса

Привет, – весело подмигнул он мне.

Привет, – также весело отозвался я

Видно, мы с тобой выспались на славу. Я не храпел?

Слава богу, нет, но чмокал и разговаривал ночью, – пошутил я.

Это ты друг врешь, я не разговариваю во сне. Зубами скриплю, но не разговариваю, видно тебе приснилось.

Бабушка Дуся, услышав разговор, бочком прошла в комнату и предложила завтрак.

Вчера, бойкая старушка отвела попутчиков в сельсовет, там местный милиционер с пропитым лицом проверил у них документы и разрешил поселиться. Владимир, отдав все свои мелкие деньги бабушке, потребовал, чтобы они заселились в одну комнату, хотя изба была просторная, но и вторую комнату оставил за собой. Чуть позже он объяснил, что комната больно подходит для свиданий, там есть второй выход из дома, и он ее решил придержать на всякий случай.

Через пятнадцать минут мы уже сидели за столом, и с аппетитом наворачивли теплые блины с клубникой и с деревенской сметаной.

Какие у тебя планы?, – спросил Владимир.

Я думаю, все же сходить к дому у мельницы.

Я тоже так думаю.

Мы быстро закончили завтрак, поблагодарили бабушку Дусю, оставили ей деньги, пообещав прийти к обеду. Она долго сопротивлялась, но деньги взяла, пообещав накормить их в обед котлетами из чистого мяса.

Владимир натянул джинсовую куртку, вышел первый из дома. Я в сенях зацепился за вилы и пытался поставить их, но они не желали стоять ровно. Все же изловчившись мне удалось выскользнуть из дома.

Тропинка, которая начиналась в огороде, тянулась до маленького леска, к которому с других сторон примыкало поле.

Земля после дождя красовалась зеленью поднявшихся хлебов, а поодаль расположились два леска поменьше. Они принадлежали соседнему селу и так и назывались «соседними». Баба Дуся хорошо проинструктировала нас, как найти дом рядом с мельницей.

Мы пошли в строну маленького леска. Куда не глянь, повсюду кипела жизнь. Зеленели хлеба, буйно цвел клевер, воздухе носился приятный аромат луговых цветов, вился рой мушек, бабочек пчел, а высоко в голубом небе невидимые глазу птицы рассыпали мелкие благозвучные трели.

Солнце начинало слегка припекать, и от яркого света хотелось зажмуриться. По краю тропинки бурно разрослась густая, окропленная белыми и розовыми цветами зелень каких-то неизвестных мне полевых цветов, а дальше тянулись хлеба, легко и ритмично колтыхаясь в такт дуновению серебристого ветерка.

Ничего в беспредельной дали, только нивы волнуются, да кое-где между ними островок молчаливого леса или три четыре березы, как подруги белеют на фоне синего, без единого облачка неба. Чуть слышное жужжание пчел, создавало своеобразную нежнейшую музыку, которая густыми волнами носилась в воздухе, минуя только лишенные цветов полосы земли.

– Ну, друг, ты что оглох? Не слышишь, что я говорю? – гаркнул Владимир.

Тяжелая рука опустилась мне на плечо.

– Нет, задумался.

– И о чем?

– Любуюсь природой. Посмотри красота, какая. В городе такого не увидишь. Урбанизация убьет человечество.

– Не знаю, что убьет человечество, а вот на мой век хватит и красоты и урбанизации.

– Почему люди пытаются решить вопросы глобального масштаба, вместо того чтобы решать повседневные маленькие задачки?

– Я смотрю, ты легко живешь. День прошел и ладно? – обернулся я.

– Нет это вы пытаетесь жить завтрашним днем вместо того, чтобы решить, что необходимо сделать сегодня.

– А совмещать по твоему нельзя?

– Можно, но ненужно.

– Интересная позиция.

На влажной от ночного дождя тропинке неизвестно откуда появились следы от кирзовых сапог.

– Посмотри следы чьи-то.

Я повернулся к Владимиру.

– А ты думал, что ты один тут ходишь?

След по сырой тропинке повел их в лес. Других следов на тропинке не было.

– Охотник. – С уверенностью заявил Владимир.

Неизвестный пришел из леса и ушел обратно в лес…

В мокром, в блестящем от влажных листьев, насквозь просвеченном солнцем лесу, Владимир перестал спорить. Он увлекся преследованием человека, который шел до них. Тропинка и следы на ней привели их к глубокому, заросшему густым кустарником и высокой травой оврагу.

Выбрав не очень крутое и не очень заросшее место на склоне, тропинка спускалась в овраг и исчезала там, внизу, уходила куда-то совсем глубоко, на самое дно оврага, в густую черноту, которую прикрывал зеленый кустарник. Человек, который шел впереди, шел через эту черноту, шел с трудом, скользя и сползая вниз по размокшему от дождя склону. Обратно же через овраг он не возвращался. Тропинка терялась в зеленой траве, росшей над краем оврага. След тоже исчез, как и тропинка, но в овражке переливаясь всеми цветами радуги, весело журчал ручеек. Чуть дальше они увидели ровную бирюзовую гладь озера, а под горой старую, покосившуюся бревенчатую избу, и мельницу.