Марта Квест - Савелиса

Савелиса встала из-за стола и пошла в свою комнату, где, как и последние пять лет, не чувствовала себя в одиночестве. Через тонкие стены барака было слышно любое слово, любой стук, а если учесть, что в бараке жило достаточно большое количество людей, то комната не позволяла уединиться и спокойно поразмышлять. Тяжесть и тянущая боль, внизу живота изводили ее с того дня, когда, по неосторожности, не рассчитав свои силы, она резко подняла бидон с молоком. Но сегодня боль была тупая и всеохватная, противная боль, которую она всеми силами хотела бы приглушить.

Однако на сей раз, ее бунт ни к чему не привел, силы иссякли, и организм не желал слушаться хозяйку.

Она замерла, дав в полной мере проявиться опасному симптому. Ибо она знала, что боль должна через некоторое время пройти, но передышка будит кратковременной. Времени у нее оставалось все меньше и меньше.

Савелиса не шевелилась. Рука скользнула по холодному металлу спинки кровати. Она смежила веки.

«Жребий брошен, – произнесла она.– О Боже! Жребий брошен!»

Они пришли в мир, когда луна окрасила серебряным светом листья запыленных деревьев. Малышки приветствовали мир, который были призваны завоевать криком, маленькие, чуть больше ладони мужской руки, они заявляли о своем праве жить.

Савелиса сделала для них все, что могла, все, что было в ее силах. Родить их, вызвать к свету с максимальным умением и быстротой, щадя их слабость. Подавляя в себе все переживания и старые воспоминания, все тревоги, она думала лишь о том, чтобы с честью исполнить свой долг женщины. Волнения и тревоги начнутся позже, когда, связывающая нить будет рассечена железом.

Ее тетка, которая видела в жизни и многое помнила из той, далекой жизни, осмотрев ее, не скрыла, что ей предстоит родить двойню. Савелиса здраво оценила последствия этого заключения уже в самом начале родов. Тяжелая борьба! Но ее силы, ее силы на исходе! Ей страшно было даже подумать, что будет с маленькими, если ее не станет. Забытое проклятье станет реальностью.

Она не слышала их первого крика. Измученную, слегка потерянную, ее отвлек от смертной тоски силуэт, который она различила у своего изголовья. Ее мать! Молодая, очень похожая на нее самою, но со светлыми волосами, заплетенными в тугую косу.

Мама? Она не находила ее, искала взглядом. Где ты? То ей казалось, что она видит ее, то вновь теряла из вида. Ее помутившееся сознание было не в состоянии связать настоящее с прошлым и будущем. Слабый крик, возносившийся неподалеку от нее к центру комнаты, невыразимой тоской раздирал ей душу. Ее взгляд задержался на большой корзине, служившей младенцам колыбелью.

Ее водрузили на стол и уложили туда двух малюток.

Рождение двойни, всегда заключавшее в себе массу примет… интерпретировалось неодинаково. Но Савелису радовало рождение девочек. Если не выживет одна, то может быть другая… А если оба ребенка смогут выкарабкаться из черной пасти смерти? Сбудутся ли пророчества? Хаотичные мысли, странные видения мучили ее уже несколько часов. Могла ли она питать какие-то иллюзии относительно выживания детей, родившихся недоношенными и такими слабыми?

Тот, кто подносил ей для кормления детей, отводил глаза. И она понимала, что сон, внезапно налетавший на них у ее груди, был не сном сытости, а бессилия перед тяготами жизни. Девочки совершали героически попытки захватить материнский сосок, но слабость не позволяла им удержать его, чтобы живительная материнская влага могла, хоть как-то поддержать их истощающиеся силы.

Но и силы самой Савелисы иссякали, кровь, которая текла из нее, не остановить, а необходимых лекарств не было.

Поток энергии, связывающий их троих, пронизывал их наподобие волшебного света. Однако, с каждым часом, свет затухал. Савелиса чувствовала, как он бледнел над ней, лишая ее самою последних сил. К исходу дня ей пришлось пережить мгновение, когда она решила, что одна из девочек умирает.

Был вечер. Небо затянуло облаками, но удушливая жара и пыль проникали через окно, духота разморила ее, обливаясь потом в своей кровати, она держала перед собой голенького младенца в выемке одеяла, согнув ноги в коленях, глядя на него, следя за угасанием его жизни. У девочки была маленькая круглая головка со светлым пушком на голове, маленький острый носик и буковкой М губки. Если бы она выжила, пронеслось в голове, – она бы была похожа на мою мать.

– Не умирай, моя маленькая, моя любовь! Умоляю тебя! Живи! Забери мою жизнь, но живи!