Владимир Юринов - Хранить вечно

– Да наши, наши! – Кепа вновь повернулся к Саксуму и довольно ощерил свой малозубый рот, обрамлённый покрытыми неопрятной белесоватой коркой губами. – Только наши придурки могут в такую жару париться в плащах и кольчугах.

Сам Олус Кепа – худой, мелкий, дочерна загорелый – был гол по пояс и бос. Его плащ и кольчуга валялись, как всегда, неизвестно где, а заношенные до дыр, стоптанные ка́лкеи были насажены подошвами вверх на обломанные ветки ближайшей акации – стало быть, проветривались.

Саксум и на этот раз промолчал. Он-то как раз был в кольчуге, хотя и без плаща. Разумеется, быстрый языком, но отнюдь не быстрый умом Кепа и не думал задеть очередной остротой своего начальника. Но, выходит, что задел. Можно было бы, конечно, ввалить зарвавшемуся подчинённому за общую непочтительность, а заодно и за нарушение формы одежды, можно было бы, но Саксум не стал – жара, лень… Ещё какое-то время он цепко озирал окрестности, пристально вглядываясь вдаль, в плывущее, шевелящееся, растекающееся у горизонта слюдяными озёрцами, знойное марево, а потом коротко выругался и резво вскочил на ноги.

– Иди́гер! – негромко позвал он.

Из жидкой тени акаций тут же появился молодой бронзовотелый нумидиец и выжидательно остановился перед Саксумом.

– Скачи в крепость, – махнул рукой Саксум. – Прямиком к три́буну. Скажи: нужна подмога. Не меньше ту́рмы. Мамма́са пусть пришлёт с его головорезами. И пусть, понимаешь, объявляют тревогу… Скажи: гости у нас. Всё понял?.. Давай!

Идигер кивнул, крутанулся на пятке и вновь нырнул под низкие ветки акаций.

Саксум повернулся к напарнику, всё ещё стоящему столбом и непонимающе хлопающему глазами.

– Ты, помнится, хотел отличиться в бою? – прищурившись, спросил он и кивнул в сторону приближающихся всадников. – Так вот, у тебя есть шанс. Вот эти двое – твои. Как только доедут до кустов – можешь брать. Но только тихо. И аккуратно, – он усмехнулся, – смотри, шкурку не попорти. Постарайся, понимаешь, обойтись без жертв и без особых увечий, – он помолчал. – Может, это, и вправду, наши… Ну, что стоишь?! Шевелись!

Всё-таки соображал Кепа туго. Он ещё несколько мгновений, приоткрыв щербатый рот, недоверчиво смотрел на Саксума, видимо прикидывая – не шутит ли эдаким вот сложным образом командир, потом вновь, вывернув тонкую шею, выглянул из-за кустов и некоторое время напряжённо всматривался вдаль, а потом вдруг ахнул, всплеснул руками и забегал, засуетился, торопливо собирая свою, разбросанную по всей поляне, амуницию.

Саксум подхватил с земли свой плащ и двинулся было прочь, но на краю поляны остановился.

– Я тебе Луки́пора пришлю, – сказал он Кепе. – В подмогу.

Олус Кепа не ответил. Он сидел под можжевеловым кустом и, страдальчески кривя рот, натягивал на ноги свои, снятые с веток, заскорузлые говнодавы.

Саксум поднырнул под стоящую на краю поляны корявую разлапистую акацию и, пригибаясь и то и дело уворачиваясь от низких колючих веток, зашагал вглубь зарослей.

Поспешный отъезд Идигера не остался незамеченным – отряд не спал: нумидийцы сидели на своих плащах и негромко переговаривались; впрочем, встревоженными они не выглядели.

Зато Лукипор дрых без задних ног, разметавшись прямо на земле несколько поодаль от остальных – в тени невысокого дикого а́рбута. Запрокинутое безусое лицо балеарца было мокрым от пота.

По Лукипору ходили мухи. Как и большинство его соплеменников, Лукипор предпочитал мытью натирание тела соком какого-то дурнопахнущего растения. Это и само по себе было волнительно для мух. А тут ещё бурнус. Знаменитый бурнус Лукипора – заношенная и затёртая до состояния осклизлости овчинная шкура, которую юный балеарец попеременно использовал то как плащ, то как подстилку, то как одеяло. Нынче Лукипор, свернув свой бурнус в трубочку, превратил его в некое подобие подушки. Поэтому мухи, путешествуя по телу балеарца, в основном всё же тяготели к голове и лицу пращника.

Саксум подошёл и беззастенчиво пнул раба в бок. Мухи прянули. Лукипор вскинулся, бессмысленно тараща заспанные глаза:

– А?!.. Куда?! Обед?!

Нумидийцы засмеялись.

– Обед, – согласился Саксум. – Можешь, вон, бурнус свой пожевать.

Нумидийцы рассмеялись опять. Саксум дождался, пока взгляд раба примет осмысленное выражение, после чего приказал:

– Иди к Кепе. Он – там. Поможешь ему. Всадника с лошади ведь сбить сумеешь? – (Лукипор кивнул). – Ну вот. Там двое едут. Ты – одного, Кепа – второго… Только в голову не бей. Бей в грудь. Или в спину. Они мне живыми нужны. Всё понял?