Артур Романов - Серое небытие. Сборник рассказов

Клондчоус промолчал. Заметив, что Свиноголовый весь в грязи, предложил ему сходить на озеро искупаться. Он не стал возражать, а наоборот радостно поддержал, воскликнув как дитя. Водоёмов было только два и они пошли на второй пруд, потому что первый был занят трупами.

Перед их взором предстала необыкновенная картина, наполненная изяществом и постмодерническим акцентом: В густой от тины воде плавали мёртвые чайки, поражённые птичьим гриппом, они продуктивно размножали инфекцию, но то не остановило Свиноголового и Клондчоуса. Они сняли с себя одежд и нырнули в тухлые пруды. Когда их головы показались на поверхности, на них осела грязная зелёная тина. Задыхаясь от едкого запаха, они поплыли назад, но было уже поздно, потому что тухлятина поглотила их и они не могли остановиться: плыли и плыли…

– Видишь трупов?

– Нет, не вижу.

– А, потому что здесь их нет, только птичьи.

– А, знаешь, где есть труп?

– Нет.

– А я знаю.

– И где же? Не ужели на кладбище?

– Ну, друг мой, там то они по любому есть. Кладбище ведь…

– А, вот здесь неподалёку…

– А, где именно?

– Хочешь, пойдем, покажу?

– Ну, пойдём… – Согласился Клондчоус, и они выбрались на берег.

Одевшись в сухую одежду, они зашагали обратно, к первому пруду. Когда остановились, Клондчоус спросил:

– Здесь что ли?

– Ага.

– Но, я что-то не вижу трупов.

– Сейчас, подожди.

– А, чего ждать-то?

– Трупов!

– Ну, давай постоим, подождём…

– Вон-вон, поплыл, видел?

– Где?

– Да, вон-вон! Смотри! Вон туда!

– Туда?

– Да-да, туда!

– А, вижу, вижу!

– Знаешь, чьи они?

– Нет. Чьи?

– Мои. Это будут, и твои трупы и пятым номером будет твой…

– Что?

– Ничего.

– Как это будет мо…

– А, так.

– Уже?

– Нет, потом. Сейчас не до тебя.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что я заведую этим трупным прудом…

– И, что?

– Как что? Нужно поддерживать трупные ресурсы в воде. Консервация, понимаешь?

– Не совсем.

– Ну и вот.

– Что значит «ну и вот»?

– А, то и значит! Время придёт и тебя заберёт…

– Как же так?

– Да, не переживай ты так. Может это не скоро…

– Как это? Ты что ещё и сам не решил?

– А чего тут решать-то? Посмотрим…

– Чего тут смотреть-то?

– Что не хочешь смотреть? Тогда давай сейчас тебя, прямо здесь, а? – Свиноголовый замахнулся на него кулаком и хотел, было ударить, но Клондчоус увернулся и сказал:

– Ладно-ладно, посмотрим.

– То-то же… А то будет тут пререкаться! Я рубил людей как дрова для своей печки «Пехорница». И тебя завалить мне большого труда не составит! Так что держи рот на замке! И когда понадобиться, тогда и откроешь! Понял?

– Да, понял я. Чего орать то…

– Знаешь, я продуцирую в своей голове откровенные случаи…

– Это как? – спросил Клондчоус.

– А так. Когда я учился в школе, и от кабинета директора разило протухшими рыбными струпьями и палёной водкой, а кот ссал кровью на одежду людей и его кошке кромсали череп и она, изливаясь кровью, мочеиспускалась, подобно открытому баллону с кислородом, я брал в руки пакет и надевал его на голову какой-нибудь ученице. А потом насиловал, а когда кончал, пакет лопался, а она умирала ещё до того…

– А, что происходило с котами-то?

– На следующий день с ними произошла довольно-таки интересная история, которая будет обсуждаться, потом, на их поминках…

– Что за котадром твориться… Я увеличил тебе гениталии

– Зачем?

– Чтобы было.

– А, как? – Осведомился Свиноголовый.

– Это моя забота.

– Ну, ладно попробуй, только не сейчас.

– Ладно…

Клондчоус с особыми затруднениями добрался домой и там решил осуществить план, который подробно расписал ему Свиноголовый. «Копай, но не слишком глубоко, а нет – это не то. Смерть и жизнь в посёлке Конухли, так не то, всё не то, опарыши в шоколаде – не то, умрёт каждое насекомое, в капсуле с глистом, тоже не то… А эврика! Возьми гель после бритья, намажь им головку члена, подрочи и пробравшись к потенциальной жертве, начни её трахать…», – Вспоминал Клондчоус, роясь в шкафчике, расположенном в ванной комнате.

– Посмотрим, какой объём твоих кишок? – Приговаривал Клондчоус, держа любимую девушку за волосы. Он пытался вставить свой детородный орган в её недра.

Он трахал её и трахал, так сильно, что она громко кричал. Казалось, что вот-вот ей лимфа узлы порвутся и она умрёт от потери крови, но она продолжала орать. Её состояние предшествовало смерти, а окружающую чужеродность, находившаяся за окном, наслаждалось воплями девушки. Все мастурбировали и пытались залезть на подоконник, чтобы хоть одним глазком взглянуть на кровавую оргию с мокротным соком блудницы.