Артур Романов - Серое небытие. Сборник рассказов

Весь вечер Никифор любовался своей фигурой и строил планы, куда он её продаст, сколько денег ему за неё дадут, и какой дом у берегов чёрного моря он себе купит.

Наступила глубокая непробудная от тьмы ночь. Страшный ветер завывал за окном, разнося с деревьев нападавший снег. Злой гул напоминал один из западных многосерийных фильмов ужасов, транслирующих по второму каналу в начале девяностых, а когда послышался вчерашний хруст снега, сердце скульптора чуть не остановилось. Челюсть отреагировала дрожью, а тёплые части тела покрылись холодным страхом, который впитался в его сознание как вода в губку для мытья посуды. Шаги продолжали приближаться, и Никифор знал, что это не Дед Мороз. Сердце стучало, как молоток по гвоздям, норовя пробить грудную клетку и выпрыгнуть на кровать.

Непонятное переминание снега наводило ужас на психику. Скульптор осмелился выглянуть через щель и чуть не обмер. На снегу, поставив передние лапы на подоконник, стояла белая собака и скребла лапами по стеклу, издавая тот самый таинственный хруст снега…

– Гебефреническая шизофрения – это определённый тип людей, которые не в состоянии справится с наплывшим на разум стрессом, впадающих в инфантильность. Космическая политика уже здесь, поэтому чтобы вы не делали, заканчивать это нет смысла, так как, помимо всех прочих тонкостей, существующих на космических орбитах, есть ещё и такая наука как космология. Конечно, она и на Земле есть, но там, в глубинах неисследованных пространствах всё иначе. Там нет ничего кроме неизвестности. Там запах не запах. Там чувства не чувства. Там воздух не воздух. Там жизнь не жизнь. Там смерть – смерть. Никто об этом никогда не узнает, потому что «космос» слишком короткое слово. Когда сгорает твой дом, ты понимаешь, что зря бросил курить, всё равно квартиры больше нет. Ты находишься в глубокой невыносимой депрессии и осознавая это, ты бесишься ещё сильнее. Тебя это напрягает не меньше окружающих. Напряжения – это не состояние, потому что состояние – это когда в нём состоишь, а напряжение, когда оно тебя напрягает – это две разные вещи. За гробами в лес не ходи и других не посылай – так звучит новая пословица всякий раз, когда ты говоришь друзьям или родным, что ты собираешься сделать и когда. Возобновление старых связей с помощью гнилых лопат, доставка мозга в аэродром для протекания…. Всё это давно уже известно и мирные морковные кролики заряжают индикаторы твоего мозга, но аннулируют баланс жизнедеятельности. Я говорю о тех кроликах, которые извращают твой разум, которые совращают тебя до котлетных творожков, которые управляют тобой, которые тебя контролируют. Ты покидаешь плохие вещества, но они тебя манят к себя. Ты слушаешь меня и знаешь, что это иллюзорная ложь. Ты молишься богу, чтобы он уберёг тебя от злых влияний, от меня. Но религия здесь не причём, она мертва, и с неё нечего взять, потому что она всего лишь дефекация дефектных дефекаций в дефекте. Боже, я на ложе! И это был всего лишь гнев трёхдневной давности, который ты выразил избиением своей ляжке кулаком. Колокольчики, отпугивающие медведей. Медведи, отпугивающие колокольчики. Колокольчики отпугивающих медведей. Медведи отпугивающих колокольчиков. Колокольчики отпугивают медведей. Медведи отпугивают колокольчики. Колокольные медведи. Медвежьи колокольчики. Я знаю, что всё это злой сон грядущей правды. Космические луковицы моего сознания ждут тебя для создания манифестантов миниатюрных зрелищ восвояси. А ты делаешь сопливые ремейки на грайнд-кор группы, произведённые по случайной реминисценции в упражнениях бывалых космонавтов лунного похода, выступавших в безвоздушном пространстве в качестве моментального «Шапито номер четыре в шестидневной прострации». Чтобы лучше понять мораль, перережь себе вены в вертикальном положении и воспользуйся психотропными веществами для умерщвления…

Зимней ночью тридцатого декабря я смотрел телевизор. За окном завывала страшная вьюга, и валил снег. Мой отец сидел рядом, а мать в спальне читала газету. Сначала папа молчал, а потом начал говорить разные гадости из-за расширения сосудов мозга. Взяв с кухни нож, я перерезал ему гланды и спрятал тело под своей кроватью. В три часа ночи, когда моя мать легла спать, думая, что её муж ушёл затариваться новогодним алкоголем, я оттащил тяжёлый труп отца на улицу и скинул в реку кормить карасей, сказав на прощание: «С новым годом пап!». После этого моя душа была спокойной и я больше не чувствовал нехватку кислорода, который перекрывал сигаретным дымом отец…