Георгий Саликов - Молево

Солнышко светило сквозь негустую листву двухсотлетних ясеней. Они стояли рядком вдоль заросшей тропы, что в былые времена являла собой ухоженную песчаную дорожку главной аллеи. Та вела к утраченной ныне роскошной барской усадьбе. На туловищах путников играючи метались пятнышки света и тени.

2. Горожане

К единственному жилому дому на величественной набережной подходили разные люди. Каждый поднимался на четвёртый этаж. Лифтом не пользовались и не нажимали кнопку звонка. Постукивали в стенку прямо у конца лестницы. Там и краска давно отслоилась, да штукатурка возымела заметную вмятину. Им отворяла дверь женщина в годах, сухощавая, но гладкокожая. Она живёт в небольшой комнате, без семьи и, возможно, возмещает сей недостаток неуёмным стремлением собирать у себя личности, между собою ранее незнакомые, но умом явно превосходящие всякую посредственность. Эти неординарные гости, непохожие меж собой ни возрастом, ни занятиями, ни социальным статусом, да по обычаю непрестанно высказывающие несходные меж собой мнения по всякому возникающему вопросу, – на сей день, вдруг обрели нечто общее, что привело их к согласию касательно ближайшего будущего. Меж них начал составляться некий путевник. Время-то летнее, отпускное. Само собой возникло здесь и в сей же час намерение отправиться в поход. И непременно необычный. Да столь необычный, что необычнее не бывает. Одной из побудительных причин оказалась накопленная усталость от наследия научно-технического прогресса с его неотъёмным спутником – излишне бестолковой суетой. Повод, надо сказать, заурядный. Но была и причина иная, возможно, основная, она же потаённая, волнующая лишь глубину подсознания – жажда обновления собственного мира, страдающего той же неприглядной сутолочностью. А где ж ему обновится, если не в неизведанной необычности? Предложений поступало множество, обнимая обширную географию, но сомнений возникало больше. Назывались местности, уж больно известные всем.

– А я слышал, есть одно замечательное село, да вокруг него сплошь естество, не задетое неистовым развитием человечества. Даже поля не паханы. И дачников с туристами там никогда не бывает. – Говорит Денис Геннадиевич, учёный-эволюционист, убеждённый во всеобщей необходимости всяческого прогресса во Вселенной. – Причём, совсем недалеко. Нам бы туда и податься. Пожили бы, не прибегая к плодам передовой технической мысли.

– Сколько? – поднял слегка рябоватое лицо с печатью хронической утомлённости Абрам Ицхакович, самый давний посетитель интеллектуальных собраний, имеющий в меру подпорченное и в меру туманное прошлое, а ныне занимающий скромную должность в знаменитом НИИ. (Среди своих все его называли Борей).

– Чего сколько? – Денис Геннадиевич сощурил один глаз и уставился в упор на Борю.

– Сколько раз слышал?

– Несколько… вернее, два. От давнишних добрых знакомых. Один из них, получивший известность не слишком широкую, но замечательный архитектор-градостроитель, а стало быть, имеющий заточенное пространственное видение на всё, что нас окружает. А другой – бывший учёный-естественник, как и вы, а ныне священник с передовыми мыслями. И тоже, стало быть, специалист по Божьему творению, да к тому же знаток духовного его наполнения.

– Угу. Есть резон. Однако лучше один раз увидеть.

Они оба усмехнулись. Остальные пять-шесть будущих путешественников тоже коротко посмеялись.

– Скажи, где оно, замечательное твоё село, Где-где-где-где? – полюбопытствовала хозяйка этой небольшой комнаты, смежной с лестничной клеткой, белобрысая дамочка, лет эдак пятидесяти пяти, бывшая сотрудница одного из крупных проектных институтов и ярая противница всякого дарвинизма.

– Почти там, что в песне, только поближе. С Пороговского вокзала, вёрст около трёхсот. Ночь езды. Станция Пошляки, а там пёхом до села Думовея. День ходьбы. Неспешной, с отдыхом. – Денис Геннадиевич поднял брови с выжидательным выражением.

Несколько минут все помалкивали. Наверное, всяк обдумывал про себя либо веские условия для согласия, либо удачную попытку оспорить эдакое, прямо скажем, контр-эволюционное предложение эволюциониста, да посоветовать что-либо лучшее, по их не устоявшемуся мнению.

– Хе-хе. Под твою ответственность, – первым, после взвешивания личных возможностей что-либо подсказать, пробурчал коренастый мужчина без определённого возраста и без установленного постоянного занятия. Хотя, прежде он был ваятелем редкого дарования, а в наши дни, ловя удачу, подрабатывает на кладбище высеканием в камне эпитафий собственного сочинения. И, на всякий случай, всегда носит с собой в кармане пару штихелей и малую киянку.