Дарья Гущина-Валикова - Ничего, кроме личного. Роман

– Ах, китайский домик?..

– Китайский? – не понял он.

– Неважно. Долго объяснять… А – как же её? – Анна Антоновна-то жива, я надеюсь?

– Да, конечно. И дочь её, и зять… От меня через стену.

– А ведь там же, по-моему, было три отдельных входа? Или всё давно изменилось?

– Точно, есть и ещё одна часть. У нас такой таунхаус по-советски… Но те жильцы, по-моему, только летом бывают, а сейчас всё закрыто.

– Ясно, – произнесла Лада, и, поглядев на остатки их скромного чаепития, добавила: – А, говорят, вы, Савва, праздновать ничего не планировали? И ты, Юль, значит, тоже? Неправильно это как-то, молодые люди!

Молодые люди разом посмотрели друг на друга и пожали плечами.

– У меня тоже в этот раз всё наперекосяк, – сообщила Лада. – Сорвалась сюда, и только в машине обнаружила, что мобильник дома оставила. Разрешишь мне твоим воспользоваться, а то меня все хватятся? – спросила она у Юлии.

– Конечно, – ответила та.

– … а потом даже не догадалась по дороге в «Ашан» или ещё куда заехать. А может, всё и так давно закрыто… У нас что, совсем шаром покати? Надо в подпол залезть, должно ж там что-то оставаться… Но вот выпить, увы, точно нечего! Это я к тому, что отметить всё равно ведь надо. Который час-то?

– Без десяти девять.

– Ну, если вы, Савва, не против встречи Нового года в самом сурово-аскетичном варианте… то приходите часа через полтора, мы тут с Юлей хоть что-нибудь организуем.

– У меня есть овощи замороженные. С шампиньонами, – робко произнесла Юлия.

– Спасибо за приглашение, – сказал Савва. – А я тут, между прочим, закопал шампанское…

– А вот это здорово! Прямо Вознесенский, – отметила Лада и озабоченно добавила: – И погодка соответствует. Так замело, что машину придётся у ворот оставить, их и не открыть сейчас.

– … а ещё, дамы, могу предложить банальные магазинные пельмени – там, на улице остались. Не знаю, насколько они…

Но дамы энергично запротестовали в один голос:

– Нет, нет, не стоит, забирайте! Вот шампанское, действительно, тащите, хоть немножко станет на Новый год похоже…

Выходя за калитку, он покачал головой – ну и поворот винта! Но почему бы, в конце концов, не произойти небольшому новогоднему приключению?

В свете фонаря бросил взгляд на припаркованную машину, медленно присыпаемую снежком. Ну, конечно, славный такой дамский ниссанчик, как же иначе! Хотя его владелица… не сказать, что похожа на подружку крутого. Даже несмотря на эту беспечную рассеянность и, вероятно, взбалмошность. Во всяком случае, – по его представлениям непохожа. Живой ум в глазах, и вообще, чувствуется в ней какой-то демократизм, простота в хорошем смысле. И что удивительно – назвала Вознесенского! Ведь сейчас любой, кто помнит эту песню, небось, свяжет её с Леонтьевым… или кто там её пел – Як Йола? Чёрт, теперь даже и не вспомнить…

В детстве она ему ужасно нравилась, эта песня про двенадцать новогодних дней и бутылку шампанского, закопанную в снег, – куда больше, чем первоначальный, исходный текст. Он тогда предчувствовал, ничего прямо не планируя, что однажды будет жить там, где настоящие снежные зимы, где с первого по двенадцатое можно будет звать к себе друзей, ходить с ними на лыжах, а потом сидеть у огня… Что ж, не прошло и лет пятнадцати, как предчувствия себя оправдали… уже почти.

Притопав домой, он, не раздеваясь, включил свет на терраске, чтобы тот падал на сугроб, и принялся долго, без толку его раскапывать. Снегу нападала прорва, он быстро набился в перчатки и обшлага рукавов. Но главное, заветного горлышка никак не удавалось нашарить! Не зря тот выходил с опаскою, не зря… Вдруг его не найду … Однако в нашем случае не найти бутылки станет полным фиаско, полным. Вот же, чёрт возьми, незадача!.. Пришлось идти и отпирать сарайчик (хорошо, что дверь там открывалась вовнутрь), искать наощупь лопату – ту, которая деревянная, старая… зато и бутыль ею не расколешь. И, слава богу, наконец, всё же откопал родимую – лежавшую, как оказалось, навзничь, а не горлышком вверх.

Дома тщательно её обтёр, прикидывая, не превратилось ли содержимое в лёд? Кажется, всё-таки, нет. Попытался, пока выкуривал сигарету, вспомнить, в каком произведении сей напиток вываливался в бокалы замороженными комками, но так и не смог. Обнаружил в своём телефоне целый урожай поздравительных эсэмесок. Не спеша на все ответил; затем пошёл наверх, переоделся в более приличные джинсы и рубашку с жилеткой. Ну, половина одиннадцатого. Пора идти…