Аня Говорун - Остров А.

Я уже было повернулась в его сторону, когда рядом прозвучал низкий голос:

– Как тебя зовут? – спросила Яна, девушка с факелом. Правда, факела у нее уже не было.

– Света, – ответила я.

– Свет, скажи, что ты хочешь найти в Артеке?

Сначала я подумала об отце. Но это было никак не связано с профильными отрядами. Потом я подумала о себе и поняла, что больше всего хочу найти свой талант.

Она сняла панаму с головы своего напарника, Сережи, и надела ее на меня:

– Тогда помоги распределяющей шляпе. На какой из четырех факультетов ты действительно хочешь?

Вокруг нас стояло еще человек пять, рядом с другими вожатыми народу было куда больше. Только тут я заметила, что за мной стоит кудрявая Маша, девочка из автобуса. Я взглянула в сторону своего краша, вспомнила наш разговор в самолете: что мы познакомимся, если окажемся в одном отряде, – меня разрывало на части. Это выбор, который определит всю мою смену в Артеке.

Я осталась.

Так я оказалась в театральном отряде Яны и Сережи.

Наш отряд поселили на Вторую дачу.

Вожатый Сережа по пути туда показывал нам достопримечательности Кипарисного:

– Вон там бачите густые заросли олеандра? Кстати, вин ядовит и дуже опасен. Советские садовники таки славились своим креативом: посадить олеандр в детском лагере – чудна идея.

Он бодро шагал дальше.

– Лестница из отличной породы камня, называется габбро-диабаз. Камень красивый, серый. Название тоже замечательное. Море, – он широко повел рукой в сторону сине-бирюзовой дали, которая виднелась из-за деревьев, – Черное. Кто придумывал названия морям – интересные были люди. Заметьте, есть такие моря как Черное, Красное, Белое и Желтое. Ни одного синего или голубого. Це гарно!

Потом Сережа подмигнул:

– Весь лагерь стоит на высоком берегу, подниматься и спускаться придется много. К концу смены будете в форме, как раз для фоток в соцсетях.

Мы вышли к стройному зданию светлого бежевого цвета.

– Когда-то, до революции, тут стояв летний дом известного дохтора, – торжественно объявил Сережа, когда мы с чемоданами подкатились ко входу. – Это новое здание, его по традиции зовут «Второй дачей», в честь той самой дачи. Смотрите мне, не болейте, а то дух того дохтора придет и вылечит…

Как мы потом поняли, в таком стиле Сережа разговаривал всегда. Он будто немного искрился: загорелый, с широкой улыбкой, в большой артековской панаме. Наш вожатый являлся перед нами, словно стендапер выходил на сцену. Это была мгновенная симпатия. Я люблю таких веселых и открытых людей, потому что сама не такая. Я начинаю шутить и раскрываюсь только в компании друзей.

После ужина нас развели по комнатам. Мы с Машей, конечно, заселились в одну. В отряде был недобор, заезд продолжался, поэтому спальни пока были заполнены только наполовину.

Мы сидели на кровати и болтали. Я спросила у Маши, почему она выбрала театральный отряд, ведь она хорошо фотографирует и ей подошел бы отряд медиа.

– Во-первых, – сказала она, – у меня ужасный страх сцены, а когда чего-то боишься, то нужно окунуться в это с головой. Во-вторых, мне понравились люди в этом отряде, и я кое с кем уже успела познакомиться в дороге. А разве хорошая компания – не самое классное в любом деле?

Маша – такой человек, о котором сразу понятно, что она своя. Поэтому я рассказала ей о своих сомнениях:

– Я тоже кое с кем познакомилась в самолете. Но он выбрал моротряд, а я выбрала театр. Что, если я ошиблась? Вдруг я буду жалеть об этом всю смену… Как думаешь?

После коротких раздумий она ответила:

– Из меня такой себе советчик во всем, что касается парней. Но знаешь, вы все-таки попали в один лагерь. Если он захочет, у него будет тысяча возможностей пообщаться с тобой. Как и у тебя.

В коридоре раздался громкий смех и голоса. Дверь открылась, и вошла девочка из самолета, Dance queen.

– Привет, – безапелляционным тоном заявила она. – Я Лера. Перешла в ваш отряд.

Я выразительно посмотрела на Машу: та безмятежно улыбалась, глядя на новенькую. В дверях стоял Сережа: видимо, это он ее привел. Лера прошлась по нашей комнате, в которой было шесть кроватей, и обернулась к Сереже:

– Извини, ты вроде бы говорил, что есть еще одна комната для девочек? – После чего они оба вышли.

Мы с Машей многозначительно переглянулись.

Несмотря на усталость, я долго не могла заснуть. У меня так бывает: голова крутит мысли, как стиральная машинка. Маша уже давно сопела, а я таращилась на полоски света из окна, прокручивая в голове моменты сегодняшнего невероятного дня и вспоминая детали нашего разговора в самолете. Найдет ли он меня? Когда я узнаю его имя?