Аня Говорун - Остров А.

– Что читаешь на каникулах? – спрашивает без особого интереса.

С самого детства я читаю все, что попадется под руку: книги из нашего шкафа и газеты с прилавка в магазине, пока стою в очереди на кассу. Когда я была маленькая, мама читала мне вслух по вечерам. Это была наша традиция, – время, которое мама посвящала только мне.

– Вот закончила «Географ глобус пропил», – отвечаю я.

Екатерина Максимовна делает вид, что знает, о чем я, – неуверенно кивает. Она не знает, конечно. Современных писателей для нее не существует: они ведь еще не вошли в учебник. Она начинает рассказывать про книги, что читала в юности. «Джейн Эйр», «Унесенные ветром», – Екатерина Максимовна была такой романтичной. Сейчас она сидит в теплой не по сезону куртке и вельветовых скучных штанах и смотрит в окошко, на туманные поля. Меня всегда удивляет, как люди меняются с возрастом.

Я как-то прочитала в интернете: «не взрослей, это ловушка». Думаю, что возраст не делает тебя умнее или лучше, чаще всего только опытнее и хуже. Взрослые этого, конечно, не признают. Может, потому что им нравится ставить себя выше нас? Годы – отличное прикрытие для человека, у которого нет других достоинств.

В Новосибирском аэропорту я познакомилась с группой: еще пятнадцать человек, все разного возраста. Екатерина Максимовна уехала, сдав меня сопровождающей с документами. Там было очень светло, шумно и негде сесть. Я достала любимые наушники. Под музыку люди вокруг стали двигаться в такт, звуки аэропорта влились в музыкальную дорожку. Я представила картинку, как в клипе: все спешат в разные стороны, женщина в форме постукивает металлоискателем, а я посреди аэропорта начинаю петь и танцевать. Все оборачиваются и повторяют за мной…

Если бы только жизнь была похожа на мой плейлист.

В самолет мы зашли толпой, билеты были у сопровождающей. Я представляла этот момент: как мы будем взлетать, я увижу удаляющуюся землю, – и в моем воображении я, разумеется, сидела у окна. Оказалось, у иллюминаторов мест было мало. Я, как всегда, не успела, не стала лезть вперед. Последнее место у окна заняла девочка с длинными волосами и ярким рюкзаком. На рюкзаке сверкала корона, а под ней надпись dance queen. Мне досталось место у прохода в другом ряду. Стало ужасно обидно. Я редко получаю то, чего хочу. И это мой первый полет на самолете!

Рядом со мной сидел парень из нашей группы. Я заметила аккуратный нос, светлые волосы и голубые глаза. В аэропорту он казался отстраненным и уставшим, как будто все это ему надоело, не успев начаться.

Когда самолет еще ехал по земле, сосед посмотрел на меня и, наверное, заметил, что у меня в глазах стоят слезы. Я ненавижу себя за это. Почему я не умею скрывать свои эмоции? Скорее всего, у меня на щеках еще и выступили красные пятна. Надо было отвернуться, спрятать свое лицо. Но теперь, когда он заметил, это было бы глупо.

Как полная дура, реву из-за места в самолете. Но это было не просто место. Это про меня, все мои неудачи, про то, как я веду себя с другими людьми.

Сосед склонился ко мне и тихо, чтобы никто не слышал, спросил:

– Ты летать боишься?

– Нет, – ответила я, не глядя на него. – Все хорошо.

– У меня мама боится летать. Пьет успокоительное перед самолетом.

– Думаю, люди на самом деле боятся не самолетов, а смерти, – неожиданно для себя самой выдала я. – Знаешь, мне бы хотелось жить так, чтобы ее не бояться. Ведь смерть – это неизбежно, это часть жизни, поэтому надо быть к ней готовым. Если всё время бояться конца, то как тогда быть счастливым?

Он посмотрел на меня очень внимательно.

– Знаешь, я недавно понял то же самое. Мой дедушка в конце очень боялся. Я смотрел на него и думал: хочу жить так, чтобы было не страшно умирать.

В его глазах появился интерес, он уже не выглядел уставшим.

Мы стали говорить обо всем: о жизни, смерти, о страхах. О самых важных вещах. Я рассказала ему о своем отце и о том, как мечтаю найти его следы в Артеке. Мне кажется, он все понял. У нас сразу возникло какое-то невероятное доверие. Мы говорили так, будто вокруг никого не было. Мы все время смотрели друг на друга и у нас обоих горели глаза.

Внутри было легко, пусто, и что-то тихо звенело, как натянутые струны.

Я сказала:

– Знаешь, что удивительно? Еще двести лет назад нашелся бы какой-нибудь король, который отдал бы полцарства за то, чтобы пролететь над облаками. А сейчас мы с тобой, обычные подростки из Сибири, смотрим на облака изнутри, как будто в этом нет ничего такого.