Я, конечно, согласился. Но работали мы с ней, а домла (учитель по-нашему) ходил вокруг, почёсывая пузо и давая указания.
Мне её избранник совсем не понравился.
Сентябрь 2021 г., Сочи
Как я приготовил голубя и… похоронил
За время пандемийного домоседства я написал пару-тройку кулинарных рассказов-воспоминаний. Но, оказывается, есть еще о чём вспомнить. Вспомнить с краской стыда.
Лет восемь-десять мне было, когда мы с сестрёнкой на улице нашли раненого белого голубя и начали выхаживать. Обработали рану, кормили. Но голубь слабел прямо на глазах. Кто-то из взрослых пацанов посоветовал:
– Отвернуть ему голову и зажарить, пока не околел совсем. Делов-то!
Я не решился на «отвернуть голову», но сельская практичность взяла верх: после того, как он перестал подавать признаки жизни, мы с сестрой ощипали, выпотрошили птицу и решили зажарить её.
Зажгли в очаге огонь под казаном, налили туда хлопкового масла. И, как делала мама, помешивая шумовкой масло, я начал следить, чтобы оно как следует раскалилось и пошёл белый дым – иначе хлопковое масло будет горчить.
Тем временем сестрёнка подсолила дичь целиком и принесла мне. Тушка зашкворчала в раскаленном масле и через несколько минут была готова.
Приготовить-то приготовили, но как есть птицу, которая совсем недавно моргала глазёнками и пила с твоих ладоней? В общем, мы не смогли: выкопали в саду ямку и похоронили все останки голубя.
Столько лет прошло, но тот эпизод не стирается из памяти. Я очень долго не мог брать в руки нож, чтобы зарезать даже курицу. Но пришлось.
В восьмидесятые годы мы переехали жить в деревню под Нововятском (это в Кировской области), и я развёл целое хозяйство: куры, дойная коза, несколько романовских овец, тёлочка и поросята, целая кроличья ферма. И работал директором сельского Дома культуры.
Конечно, как единственный мужчина в семье все тяжелые работы по хозяйству приходилось делать самому. Даже научился ходить за конным плугом – огород-то был большой. Но меня ждало более серьезное испытание: как мужчина я сам должен был резать живность на мясо. Первого поросёнка заколол сосед. Я тогда впервые выдул бутылку водки залпом и не опьянел. Но я же мужчина! Позорно для такого дела кого-то звать со стороны. Пришлось научиться. Сколько овец, кроликов, я не считал, но тот голубь время от времени всплывает в памяти.
13 февраля 2022 г., Сочи
Сегодня тоже мы отдаем дань памяти нашим дедам, отцам, бабушкам и матерям, которые отдали свои жизни и здоровье во имя спасения Отечества и Мира от фашистской чумы. На фронтах Великой Отечественной воевали мой отец, его братья, один из которых пропал без вести, многочисленная родня. Внесла свой вклад в Великую Победу и женская половина. Я их помню и не забываю. Я так же помню постыдный поступок, который совершил более полувека назад…
Я как-то рассказывал, что мой дед усыновил сироту, потом выдал за него замуж свою младшую дочь. Дядя Алик родился в Узбекистане в начале войны (вспомнил точно: 1 июля 1942 г.) без отца (его отправили на фронт), очень скоро оказался в детском доме. Там его усыновила фельдшер, русская женщина, эвакуированная из-под Ленинграда.
И у дяди Алика, таджика по рождению, родным языком стал русский язык. Много позже я узнал, что он тоже воевал – на стороне Фиделя Кастро, имел боевое ранение. К сожалению, я ничего не знаю об этой стороне его жизни. Но я прекрасно помню, как он строил благополучие своей семьи, нарожал и поставил на ноги семерых детей. Руки были золотые. Он умел делать все: плотничать, строить дома, ремонтировать теле-радиоаппаратуру, часы, автомобили, печь хлеб. Когда им дали квартиру в многоэтажном доме, умудрился построить тандыр на крыше крупнопанельного дома и печь для своих детей лепешки и всякие другие вкусности – меня тоже угощал.
До того как получили квартиру, они мыкались по чужим углам, и мои родители отвели им место на своих скудных трех сотках под строительство дома. Я помню с каким энтузиазмом дядя взялся за постройку. Естественно, помогали и мы – мальчишки и девчонки соседские, родственники приходили. И за лето поставили дом.
Как любимец и помощник дяди Алика и тетушки Хосият, я мог когда угодно заходить в их дом, который, как и наш, вообще не закрывался на замок. Эта свобода со мной как-то сыграла злую шутку. Я знал, что дядя Алик взялся починить наручные часы деда, который, говорили, он привез из Ирана еще в годы войны. Часы были золотые, снаружи и изнутри украшены драгоценными камнями. Так и переливались на солнышке. Да, они были без стекла. Дядя так и не успел отремонтировать часы (а может не смог?) и вернуть их деду – он умер. С тех пор они так и лежали в коробочке. А мне так хотелось пощеголять с такими часами на руке!
Читать дальше