Саша Карасёва - Пряничный домик детства

Лиза была в папу: такая же высокая, с темными кудрями до задницы, очерченной талией и длиннющими ногами. Такой же тонкий ассирийский нос и голубые глаза. Папа рассказывал Лизе, что они потомки древней вымершей расы ассирийцев, что их предки были восточными царями, потому что только у высшей касты была такая смуглая коричная кожа и такие ледяные голубые глаза. Лиза папу очень любила и верила, что так и есть, а походить на крупную и яркую мать-хохлушку ей не хотелось. Лиза любила каникулы, потому что папа забирал ее к себе с бабушкой, где она могла смотреть до ночи телик, болтать часами по телефону и кидать обертки от конфет под диван. Но больше всего ей нравилось, когда они вместе с папой шли гулять: люди на улицах оборачивались им вслед, продавщицы в магазинах растекались по прилавку, а водители чуть ли не съезжали в кюветы. Отец и дочь были редкостно красивой ассирийской парой: он – молодой и могущественный царь, она – наследная принцесса со смуглой кожей. Она несла свое королевское достоинство над всей этой глазеющей толпой и почти ощущала на себе золотую корону с оленями (она где-то увидела картинку со скифским золотом, и решила, что именно так и должна выглядеть ее ассирийская корона).

– Галя твоя звонила, – нарочно «гхыкая» сказала бабушка папе, когда тот пришел с работы. – Просила Лизе лифчик купить. У девки грудь скоро до пупа отвиснет, а ей все некогда, по блядкам мотается. – Бабушка была малоприятной суровой женщиной, но распространялось это в основном на папу, и Лизе было, в общем, по фиг.

Папа знал толк в одежде и стиле, поэтому было круто, что именно он будет покупать ей нижнее белье. Мама за глаза называла папу метросексуалом-самоучкой, и Лиза подозревала, что из зависти. Вика и другие подруги ссали кипятком от Лизиного папы, потому что в отличие от их уже пузатеньких папаш он был поджар, мужественен и похож на голливудского актера или известного певца. К тому же во всех классных американских комедиях именно отцы лучше понимали дочерей, в то время как пустоголовые и вздорные мамаши пытались устроить свою личную жизнь.

В кабинке сетевого магазина молодежной одежды было тесно. Лиза пыталась примерить десятый бюстгальтер и не могла застегнуть крючки. К тому же она не знала свой размер, из-за чего папа взял ей сразу двадцать лифчиков: какой подойдет. Продавщицы многозначительно переглядывались, а папа сидел в коридорчике и достойно ждал. Наконец-то Лиза все-таки сумела застегнуть фиолетовый бюстгальтер: он хоть и был великоват, но от его великолепия становилось светлее даже в этой темной кабинке. Вся в блестках и стразах Лизина детская грудь казалась взрослее и больше, улыбка в зеркале стала улыбкой искусительницы с рекламы женского белья, и это ей понравилась.

– Боже мой, Лиза, какая пошлость, – скривился папа, оплачивая фиолетовое чудо вместе с более скромными девичьими лифчиками, а Лизу переполняло ощущения триумфа: у нее теперь есть настоящее взрослое женское белье!

– Прекрати так на них пялиться, как ты не понимаешь, что это недостойно, – продолжал учить папа Лизу, когда та с чувством превосходства разглядывала каких-то жалких малолеток. Папина программа максимум была выполнена: он купил дочери все необходимое, сводил в кино, и денег у него оставалось впритык, чтобы вечером в клубе снять какую-нибудь телку, но мысль, что дочка так откровенно рассматривает сидящих рядок мальчишек, вызывала странную брезгливость.

На следующий день в школе Вика с восхищением рассматривала Лизин фиолетовый бюстгальтер: в туалете для девочек Лиза расстегнула свою школьную рубашку, и гордо демонстрировала всю эту переливающуюся роскошь подругам. На уроках она смотрела свысока на недоразвитых одноклассников, потому что откуда им было знать, что на самом деле скрывается под ее унылой школьной блузой.

– Смотри, сейчас приколюсь, – прошептала на большой перемене Лиза Вике, направляясь к одиноко сидящему на парте Димчику. Дима был воспитанным умным мальчиком из благополучной и обеспеченной семьи, но, как это часто случается с благополучными мальчиками, не пользовался авторитетом у одноклассников. Дима был тих и покладист, всегда учтив и галантен с девочками, как его учила мама, но не курил и не выпивал с другими мальчишками, поэтому считался Димчиком и со странностями. Лиза очень нравилась Диме: она казалась еще экзотичнее и красивее, окруженная ворохом пустолицых и розовощеких девчонок, а у Димы уже в тринадцать лет был отменный вкус.