Кассирша говорит, приветливо этак:
– Что же вы у нас ничего не купили?
Я говорю, улыбчиво:
– Непокупной день сегодня, видно, выдался!
– А как же макароны? – встрял охранник. – Вы так на них смотрели, аж слюнки текли!
Я говорю:
– Так у вас там бардак такой: даже пакетиков нету, чтоб макароны набрать!
– Как это нету? Ну-ка проследуйте за мной, сейчас разберёмся, – скомандовал охранник.
Я неохотно поплёлся вслед, отвергнув мысль о побеге. На моё счастье возле лотков тёрся старик во взъерошенном и разношенном старом пальто. Из-под воротника в глаза бросался тяжёлый бугристый нос. Руки убраны в карманы, а босые ноги в калоши.
– Так как же, нету? – говорит охранник, указывая на стопку целлофановых пакетиков.
– Это вы называете пакетиками? – говорю я. – Да они же порвутся, как только я начну набирать…
В это время отступающий спиной назад старик наткнулся на прилавок с мандаринами. Ни один из сложенных в пирамиду мандаринов не упал, но из рваных стариковских карманов посыпались на пол макаронные рожки, ракушки, трубочки и завитушки. Охранник сделал к обескураженному, посиневшему от страха деду шаг, под тяжёлым сапогом хрустнула дюжина макаронин. Одной рукой охранник достал дубинку, вторую протянул к дедовскому воротнику. Челюсть старика панически отвисла перед тем, как на его голову охранник, взмахнув, обрушил резиновый ствол дубинки. Дед крякнул. Охранник повернулся ко мне:
– Стоит и вас проверить на этот предмет.
Я говорю:
– Вы, высокочтимый, хотите сказать, что ставите под сомнение мой платёжный потенциал, и тем самым заранее критикуете меня как творческого индивидуума, попирая казёнными сапожищами мою свободу?
– Чего-чего! – пробурчал охранник и, махнув на меня, потащил остывающего деда к выходу.
Я посмотрел на рассыпанные вокруг макароны и тоже двинулся. На улице было морозно. Солнце светилось распаренным рылом. Я шёл не спеша по пустынному в это утреннее время бульвару. Хапнув из кармана горсть окаменевших макарон, я сунул их в рот, – под челюстями приятно захрустело награбленное. А может это были мои зубы? Не знаю. Но себя я на все сто процентов чувствовал победителем, и посасываемые мной макарошки, подтверждая это, таяли, как карамельки, разливая во рту вкус победы.
В предрассветном небе, остывая, тихо мерцала звезда. Лукаво подмигнув, будто зная, что кто-нибудь да заметит, ринулась вниз, прочертив по небу светлую полосу. В кустах глухо стукнуло. Раздалось сиплое бурканье, и наружу показалась голова.
– Кто здесь?! – хотел узнать Кроха.
Но всё молчало, и беспросветная голова скрылась вновь.
Кроха, пошарив в траве, попытался найти тот предмет, что оставил на голове его шишку. Он был уверен, что какая-нибудь гада бросила им с балкона.
«Это какая-нибудь сволочь! – думал Кроха. – Вот найду камушек и – в первое попавшееся оконце! Пусть знают, твари, что ничего я не боюсь!»
И Кроха был прав: и в том, и в этом. Бояться ему было нечего; а люди последнее время зверели и часто бросали из своих каменных убежищ различные вещи. То ими могли стать свежеобглоданные косточки, а то и что посерьёзней: бутылки, шины, мебель…
В прошлый раз Кроха обнаружил под самым своим носом презерватив, бывшей в употреблении у некой сволочи; которая, впрочем, не забывает предохранять общество от появления в нём новых гадов.
«Этому надо отдать должное», – считал Кроха; но подобным отношением к себе был тем не менее сильно оскорблён, и в тот день избил костылём одного малолетку, который по всем признакам, если и не сделал того же, что тот неизвестный гад, но был на то вполне способен.
«Потенциальный паразит!» – сказал Кроха лежащему с разбитым носом пареньку и, удовлетворённый, тотчас простил его и забыл о случившемся.
Смочив руки росой, Кроха приятно освежил горевшее с пьянки лицо, и искомый предмет случайно был найден. Им оказалась обыкновенная картофелина. Хотя точно разглядеть было сложно, и Кроха убрал её для последующего исследования в карман, но в высоту стоящей рядом многоэтажки крикнул на всякий случай:
– Зажрались, гниды!
Угрожающе помахав в воздухе кулаком, Кроха вылез почти целиком из кустов и выволок за собой громоздкую штуку. Это было его транспортное средство. Забравшись на него, Кроха оглядел местность и нового ничего не заметил. Всё было здесь знакомым, а значит, далеко он не ушёл в своих исканиях.
«День только зачинается», – понял, оглядевшись, Кроха по первым признакам рассвета.
Читать дальше