Фил Ахмад - Ухмылка статуи свободы – 2

Или низкопробной проститутки. Или дотошливого налогового инспектора. Меня словно обворовали. Обвели вокруг пальца, как последнего лоха. Неожиданно почувствовал себя приниженным и укороченным. Надо было завершать этот фарс. И чем скорее, тем лучше – спокойней для нервной системы. Я поднял пакет с пола, осторожно, чтобы не разбудить соседа, протиснулся между опущенных кресел и решительно направился к туалетам. Зайдя в свободную кабинку, запер дверь на заглушку и внимательно исследовал крохотное пространство санузла. Ничего подозрительного, вроде камер слежения или скрытых микрофонов, я не обнаружил. Не теряя времени, вытащил из пакета «заряженные» рубашки, зубами надорвал нейлоновую ткань воротничка сначала на одной, затем на другой. Аккуратно, чтобы не повредить купюры, извлек из нычек доллары и спрятал их в поясную сумку. Ненужные более рубахи бросил в унитаз и спустил воду. Но сливное отверстие было слишком мало для такого объема мусора. Нейлоновая ткань с плотными манжетами и твердыми воротничками упрямо не хотела пролезать в узкое отверстие. Намокшие рубашки заполнили все хромированное пространство унитаза и, как две большие бесформенные медузы, лениво расплылись в прозрачной воде. Сюрреалистическая картинка. В духе actual art. Креатив. Марсель Дюшан и Энди Уорхол притухли от зависти и нервно смолят косяк с канабисом на заднем дворе Sotheby’s. Но сейчас мне было не до метафор и сравнений. Подобного развития событий я не мог предугадать, и был весь на нервах. С этой бедой надо было что-то делать, и немедленно. Огляделся. На глаза мне попался туалетный ёршик. Я схватил его и стал лихорадочно пропихивать этим инструментом непослушные тряпицы в узкое отверстие слива. После нескольких попыток мне, наконец, удалось протолкнуть нейлоновый планктон в жерло унитаза. Получилось! Облегченно выдохнул возникший страх, присел на стульчак унитаза и тщательно обтер вспотевшие руки туалетной бумагой. Все нормально: улики преступления вылетели из чрева аэроплана в чистое небо на многокилометровой, не досягаемой для ментовских ищеек, высоте. Теперь меня голыми руками не возьмешь – нейлоновый компромат навсегда растворился в облаках. Не поймаешь, а не пойман – не вор. Как говорится, «темна вода в облацех», аминь! Перед тем как выйти из туалета, внимательно огляделся – не осталось ли следов на месте преступления. Нет – все чисто. Вернулся на свое место с приятным ощущением завершенности трудного дела. Удобно расположился в кресле и на секунду задумался. А что, если отходы человеческой жизнедеятельности во время полета вовсе не сбрасываются с борта самолета в атмосферу, а скапливаются в специальных баках для нечистот? Неожиданный укол каверзной мыслишки поначалу смутил, и даже немного испугал. Возбужденную частичку мозга заполнила тревога: а вдруг ОНИ проверят и обнаружат рубашки с подозрительно распоротыми швами воротничков? Начнут выяснять, откуда, зачем, почему, кому принадлежат? Будут копать глубже. Опросят таможенницу, ту лохушку, которая просматривала мой багаж через сканирующий рентгеновский аппарат, и с недосыпа проморгала опасную контрабанду. Сознание окутала давящая мутная пелена. Как тараканы нагло лезли в мозг вопросы: а вдруг? а что? а если? а ну как? а…? Тьфу ты, черт, опять это гадостная фобия преследования, будь она неладна. Не иначе, как очередные игрища заклейменных проклятьем демонов из национального склепа на Лубянке. Пахнуло мертвечиной ОГПУ. Повеяло могильным холодком ГУЛАГа.

Отогнав назойливые галлюцинации, безжалостно припечатал инфернальную мудату железобетонным аргументом: hуйня все это… форменная! Какому нормальному человеку в здравом уме придет в голову копаться в куче вонючих отбросов? Для этого существуют люди, специально обученные этому ремеслу. Любую работу должны выполнять профессионалы. В дерьме ковыряются квалифицированные специалисты с лицензией на этот вид деятельности. За свою дурнопахнущую работу они получают денежное вознаграждение. Достойное. Хороший бизнес – делать гешефт на говне. Востребованный. Устойчивый. Доходный. Золотарь – это вам не примитивный говночист. Ассенизация – это зачётно. Монетизация экскрементов – это навсегда. Деньги не пахнут, даже если их вытащить из отхожей ямы и прокутить в ресторане с девками. А после сытного ужина под давлением физиологической потребности естественным образом превратить звонкую монету в исходное состояние. А назавтра снова возвратиться к истокам и повторить пройденный путь. Вот такой круговорот дерьма в природе. Дерьмовое колесо сансары. Вечный двигатель дерьмовой эволюции homo excrementus…

Читать дальше