Юрий Михайлов - Пятая скамейка (киноповесть)

У артиста прошли две операции по поводу рака горла, и он почти пару лет занят только в массовках театра, которому отдал всю жизнь. А ведь играл когда-то вождя мирового пролетариата, Сирано де Бержерака и Дон Кихота, на спектакли периода перестройки специально ходили посмотреть его неповторимую игру.

…В Баку Владимир, как корреспондент центральной газеты, вместе со столичным партийным бонзой, попал, видимо, случайно в директорскую ложу республиканского драмтеатра. Здесь на гастролях Александр играл несколько спектаклей и дошёл до хулиганства: ходил по залу с микрофоном и задавал вопросы зрителям («А что такое перестройка? Воруют ли чиновники и что с ними надо делать? Можно ли доверить власть в стране кооператорам?»), вдруг остановился у директорской ложи, спросил партфункционера:

– А вы верите в перестройку? – И передал микрофон невольному партнёру по спектаклю. Зал замер, так тихо давно не было на спектаклях кумира публики.

– Не только верю, но и делаю её вместе с нашим генеральным секретарём! – ответил работник ЦК партии с большим пафосом, – и мы сметём всех, стоящих на нашем пути. И даже сомневающихся, вроде тебя, артист! Ха-ха-хёёх…

– Вот это ответ! Речь не мальчика… Но я сам уйду, если увижу, что не верю или мешаю переменам… Народ остановить нельзя! (Зал взорвался аплодисментами).

Через несколько лет после того памятного диалога актёр встретил партайгеноссе в США, хотел пройти мимо, но тот признал его, остановил, долго пытался что-то объяснить. Прижился он основательно, стал личным консультантом Альберта Гора (бывший вице-президент Штатов) и его куриной империи, гнал «ножки буша» в Россию. Александр же приехал на операцию, уже практически не мог говорить.

– Вот визитка, если с деньгами будет затык, звони, помогу устроить шоу с русскоязычным населением, заработаешь деньжат… – земляк был навязчив до безобразия. Будто не видел или не слышал ничего о здоровье артиста, о состоянии, в котором тот находился.

…Начал сыпать мелкий косой дождь. Вдруг из кустов вышла лосиха вместе с подросшим за лето детёнышем, они оказались почти у скамеек. Александр достал из пакета две краюхи чёрного хлеба, до бела посыпанные крупной солью, положил их на доски и, отведя всех на десяток метров к берегу озера, сказал:

– Они, как дети… И мы за них в ответе.

Разговор с домофоном, как правило, вела жена актёра, Галина, тоже актриса с басовитым, будто простуженным, голосом. Правда, из театра, где была вместе с мужем, она ушла не просто в домохозяйки, «выписалась» навсегда из театральной жизни без права ожидания возможных ролей. И совсем не потому, что так хотел её благоверный – премьер, любимец публики, особенно её женской половины. Она была оскорблена поведением молодых артисток, виснувших на Александре. Галина фактически одна вырастила двоих детей: старший, сын – выпускник Бауманки, перепрофилировался в программиста, дочка закончила театральный вуз, увы, не получила родительского таланта ни от мамы, ни от отца. Она самостоятельно приняла решение: в 90-е годы легко перебралась в Штаты, поступила в актёрскую студию, подрабатывая официанткой и снимаясь в массовках Голливуда, потом – ещё год копила деньги, потроша морепродукты на рыбозаводе в штате Аляска. И снова – съёмки в массовках. Её заметил довольно известный актёр, разведённый к тому времени со второй женой. Он думал, что легко «снимет» её на ночь, но получил по морде и несколько дней боялся подходить к шальной русской бабе. Но в итоге они поженились, так он хотел и добился своего, а свадьбу сыграли и там, и в Москве, хотя, ни мама, ни отец невесты, не верили в длительность отношений новобрачных.

Сын Александра был слаб на выпивку, не мог контролировать свою рюмку, вечно засыпал в компаниях друзей. Как современный айтишник, он время от времени зарабатывал очень большие деньги, но всё время ходил по лезвию ножа: то «горячие прибалтийские парни» подрядят его на «разгадку» схемы ухода от налогов, то угодит в компанию кавказцев для взлома паролей и кодов. Старый товарищ актёра и сосед по дому, генерал МВД Вячеслав, не раз выручал и его, и всю семью, хотя дважды сын всё же засветился в хронике скандально-судебных происшествий, слава богу, всего лишь, как частный консультант, а не член ОПГ (организованная преступная группировка). Его жена позволяла ему жить, как он желает, правда, с одним условием: поставляй ей в месяц сотню тысяч рублей и не требуй отчёта за её вечерне-ночные похождения. «А чё, – не раз говорил сын матери, – разве плохо так жить? Мы современная семья, у нас всё на доверии…»