Александра Молоткова - Гипотеза Рая

– Я думаю, если, что будет ужасно, испытание провалиться, мы поработаем с вашим предложением, – твёрдо заключил Шмиц, продолжая подгонять числа.

Валерий Михайлович очень расстраивался, когда его предложения и идеи отвергались, но никогда не подавал вида. Вот и сейчас, когда Райнер Шмиц, который формально давно уже был главным в отделе, отказал ему, сердце его сжалось от обиды, и он, поджав пухлые губы, отошёл к доске. Пока Брюзгальский подавлял в себе горькое чувство, случилось то, чего вот уже несколько месяцев, после последнего эксперимента, ждали учёные.

– Готово! —вскричал Шмиц, отпрянув от стола метра на два.

Все ждали этого возгласа, поэтому были готовы после него спокойно подойти к столу и занять каждый свою позицию: кто у прибора, за который отвечал, кто у экрана, кто просто вдалеке, если не участвовал в следующей части эксперимента. Но, услышав заветное «Готово!», учёные разом ринулись к столу, бешено сверкая глазами, у многих дрожали руки.

– Спокойно, коллеги, – успокоил всех Шмиц, возглавляя завершающий, если он удастся, эксперимент, – аккуратнее, Владимир Дмитриевич, – обратился он к молодому, но уже старшему научному сотруднику, – так, верно.

Владимир Дмитриевич Землеров, завсегдатый помощник Шмица, был главным действующим лицом эксперимента. Его задача состояла в проведении толстого провода через узкий тоннельчик и подключение его к тому самому прибору В-6. Сложность была в том, что задеть стенки тоннеля – загубить эксперимент, задержав на несколько месяцев создание идеального двигателя, работа над которым шла в НМС больше десяти лет.

Именно Владимир Дмитриевич был одним из тех, у кого дрожали руки, более того в животе он чувствовал неприятные боли от волнения. Взяв красный провод, он не спешил начинать, посмотрев на Шмица, получил одобрительный кивок и крайне медленно стал протягивать руку с проводом к тоннелю. Когда кончик провода был уже в тоннеле, все, наблюдавшие за этим, напряглись и перестали дышать. Здесь и последовали помогающие, как сам он думал, слова немца. Но Землеров не слышал ничего, в ушах его звенело, он истекал потом. Шмиц говорил успокаивающие слова, скорее, для себя, потому что неимоверно боялся отрицательного исхода эксперимента. Он думал, что не переживёт провала, ведь идеальный двигатель был построен уже на 99%, оставался последний эксперимент, который не удавался учёным уже 76 раз, это было 77-ое испытание, 77 раз сердце Шмица переставало биться. Всё сжалось внутри немца, от этого лицо его исказилось, изрезалось множеством морщин, глаза его бешено смотрели на руку Землерова, в них отчётливо был виден страх.

Тем временем пальцы руки всё приближались к тоннелю, казалось, ещё миллиметр и они коснуться прибора, что делать ни в коем случае нельзя, так как устройство, при напряжении, даст сбой. Но Землеров контролировал каждое движение, поэтому остановил руку и едва перебирая пальцами начал протягивать провод внутрь. Он, подключал прибор, чтобы тренироваться ночами, давая отдыхать организму всего 3—4 часа. Зато теперь точно знал, как ему действовать. Вот уже кончик провода находился в центре тоннеля, одно неловкое движение, и нужно будет проводить эксперимент заново. Проблема состояла в том, что проводок был мягким, и не было возможности зафиксировать его в одном положении. Так же невозможно было заранее протянуть провод, сначала должен был быть заряжен тоннель. Провод показался из противоположного отверстия, тогда Землеров остановил онемевшие пальцы и другой рукой аккуратно и медленно взялся за показавшийся кончик. Вытянув его, он глубоко, но тяжело вздохнул, предстояло ещё присоединить провод к устройству B-6. Протягивая с двух сторон проводок через тоннель, учёный достиг прибора, стоявшего в 20-ти сантиметрах от тоннеля. Он перевернул руку, державшую кончик провода и подсоединил его. Чтобы пошло напряжение, на противоположной стороне стола стоял сотрудник, который, после подсоединения, убедившись, что ничего не задето и провод подсоединён верно, подключал небольшой агрегат. Теперь Землеров отпустил левую руку, державшую кончик, всё было в порядке, по проводу пошёл ток, тоннель мягко затрещал, как и должно было быть. Можно было отпускать и правую руку, но Владимир Дмитриевич не мог решиться, так же, как и другие учёные не решались сказать ему ни одного слова, все ждали дальнейших действий Землерова. Он начал отпускать по одному пальцу. Теперь держал провод только двумя – большим и указательным. Но стоять вечно было невозможно, математик поднял указательный палец, оставив проводок лежать на большом и медленно стал убирать на себя руку. Он опустился на корточки и закрыл лицо руками, когда увидел, что провод, тянущийся от прибора B-4 к B-6, через тоннель, повис в воздухе. Реакции учёных не последовало, эксперимент ещё не был закончен. Теперь они ожидали подсчёта цифр на экране, всё должно было сойтись в единицу, от чего станет ясно, что установка сооружена верно, тогда дело будет за производственным цехом, где и будут собирать тот самый идеальный двигатель.