Александр Шатравка: Побег из Рая

Почтовый поезд Ленинград-Мурманск медленно полз в тумане белой карельской ночи. Вагон был пуст и, похоже, за нами никто не следил. Проводник объявил:

— Станция Лоухи.

Поезд пополз еще тише и встал. Взвалив на себя тяжелые рюкзаки, с купленными в Ленинграде дефицитными кашами «Завтрак туриста», банками тушенки из конины, хлебом, сахаром, сигаретами «Прима», мазями от комаров и, так называемым кофе из ячменя, мы вышли из вагона.

Роли распределились как-то сами собой. Я — вроде завхоза, брат Миша и мой давнишний друг Борис взялись тащить самые тяжелые рюкзаки, Анатолий — проводник. В этих краях пять лет назад он служил на границе и убедил нас, что перейти её не составит никакого риска, а в случае провала, — получим, максимум, по три года лагерей.

С плохой картой Карелии, какие обычно висят в кабинетах местных контор и компасом, мы двинулись в путь.

К полудню, проехав полсотни километров по разбитой дороге, мы вывалились из обшарпанного автобуса на развилке дорог в посёлке Кестинга.

Автобус уехал дальше на запад в Софпорог, находившийся на узком перешейке между двух больших озер туда, где начиналась погранзона.

— Там могут стоять секреты (замаскированные пограничные посты), — рассматривая карту, сказал Анатолий, — А как их обойти, я не знаю, я служил на другом участке границы, откуда видна была финская деревушка Келлоселки, — и он показал на карте точку в районе Полярного круга.

— Так зачем ты всё время врал нам, что ты всё знаешь? — вскипел Борис.

— Я все годы службы пробыл в лесу, на заставе, — оправдывался бывший пограничник.

Найти Келлосельку на карте, — это маленькое окошко на Запад, мы так и не смогли.

Старенькая женщина стояла возле покосившегося дома и рассматривала нас.

— Бабусь, где здесь дорога на Зашеек? — спросил её Анатолий.

— А вот, миленькие, идите прямо по ней, — указала старушка рукой в сторону грунтовой дороги, уходившей в лес.

Эта дорога была длинной, километров пятьдесят, и тянулась на север вдоль Пяозера. Это обстоятельство нас устраивало, так как участок предполагаемого перехода границы был выше по карте и тоже на севере.

— Вспомни, Толик, по какому принципу выставляют посты и «секреты»? — спросил я.

— По пути вероятного прохождения нарушителя к границе.

Борис и брат молча слушали, отмахиваясь от комаров.

— Хорошо, Толик, я приведу тебя к этому месту на границе, которое ты указал.

Я нашёл на карте точку, где в длинное, протянувшееся на пару десятков километров с востока на запад озеро Паанаярви впадала пограничная река Оланка. На северной оконечности Пяозера был небольшой поселок Зашеек и, если двигаться от него на запад, то можно выйти к озеру Паанаярви, а там, идя вдоль него, — прямо к границе.

Этим путем мы и пошли.

Старушка знала, что посёлок Зашеек — это погранзона и, чтобы попасть туда, нужен пропуск. Она проводила нас взглядом и поспешила в сельсовет. Председатель сельсовета связался с районным отделением КГБ, те срочно распорядились выставить там посты и оповестили жителей Зашейка о подозрительных приезжих.

Мы шли уже несколько часов по разбитой дороге, как вдруг услышали шум мотора приближавшегося лесовоза. Водитель был удивлен, увидев нас.

— С геофизической партии мы, недалеко от Зашейка стоим, — соврал ему Толик.

— По этой дороге лес вывозят, а до Зашейка вам придется километров шесть самим через лес пробираться, — пояснил водитель, остановив свой лесовоз через несколько часов езды, и указал на невысокий, согнувшийся от времени телеграфный столб, с уходившими от него вглубь леса проводами.

— Так и идите вдоль столбов, — пояснил он и лесовоз исчез.