Евгений Жмуриков - Коллекционер дождя

Он посмотрел на скандинавскую женщину, и она улыбнулась ему открыто и приветливо. За окном поезда мелькали снег, сугробы, какие-то дома, ели, а потом пошёл сплошной лес, слева и справа. Совсем как в Сибири, – подумал он отрешённо. Он понимал, что возвращаться ему нельзя – поскольку штатные тролли из местной жёлтой газетенки вывалили на него тонну помоев сразу после отъезда в эмиграцию. И что нет у него никаких шансов отмыться до конца дней своих, никаких шансов найти работу, если он вдруг решит вернуться, поджав хвост. И просто никаких шансов даже на самую обычную жизнь скромного пенсионера.

– I guess, it’s very cold in Siberia , – сказала женщина.

– Yes, sometimes we have got fifty degrees minus in the winter , – сказал Ахимов.

Они постепенно разговорились. Женщина жила в городишке неподалеку от Пиетарсаари, куда он направлялся. «Вот и решение, – с горечью усмехнулся про себя Данила. – Всего лишь сойти на одну остановку раньше.

Будь он моложе…

Будь он моложе, можно было бы, не задумываясь, сойти с поезда на станции Vaasa , а там на паром до Готланда. Там друзья, там он мог бы жить сколь угодно долго без документов. По крайней мере, можно было бы перекантоваться до весны. А весной, с приходом тепла, можно было бы уехать во Францию, в Париж – там христианские миссии, с голоду не пропадёшь. А ночевал бы под мостом, как и все нормальные люди.

Но ему давно за шестьдесят, и безвозвратно ушло то время, когда он мог знакомиться с молодыми женщинами, и спать под мостом. Поэтому пусть всё идёт, как идёт, жизнь всё равно выведет туда, куда предназначено судьбой. Татьяна звонила перед самым Новым годом, сказала, что болеет… бог с ней. Не вспоминала тридцать лет, могла бы не вспоминать и дальше.

Он добрался до своей станции к четырём часам утра, маршрутки ещё не ходили, а транспортная служба иммиграционного бюро бодро послала его нафиг. Типа, доберёшься сам, ничего с тобой не случится.

В тот день наладчики ушли рано, и они остались на АСУ зенитно-ракетной бригады втроем – он, дежурный смены, сержант Данила Ахимов, механик дизель-электростанции, деревенщина Стёпа Ковалёв, и молоденький востроглазый парнишка, связист ефрейтор Колмогоров. Это была их ночная смена, объект только вводился в эксплуатацию, и задач особых у них не было – просто присматривать за стоявшими в ряд огромными, тёмно-зелёными, мрачными кабинами управления АСУ. Чтобы чего не загорелось вдруг, да чтобы посторонние не шастали. Но так случилось, что это был его, Данилы, день рождения, и по этому случаю он заглянул в гарнизонный магазинчик, и купил на вечер бутылку вина, и что-то поесть.

Для дежурных был предназначен небольшой деревянный вагончик, с электрообогревателем и скамейками по сторонам, на которых можно было спать. Посредине был стол, они его накрыли, потом выпили понемногу. Потом ещё понемногу, и бутылка вина закончилась. Они переглянулись, потому как что такое бутылка вина для троих молодых и крепких парней?

– Я знаю, где у наладчиков хранится спирт, – сказал связист Колмогоров.

– У них всё под замком, – сказал Данила.

– Замок не обязательно открывать, – сказал Колмогоров. – Можно аккуратно снять петли, потом поставить обратно, никто и не заметит.

И вот уже через полчаса у них на столе стояла бутылка чистого медицинского спирта. Понемногу, потихоньку, им стало совсем хорошо, тепло и уютно. Не таким неприглядным казался старый обшарпанный вагончик, не такой промозглой казалась тихоокеанская малоснежная зима, где шальные ветры задували из бухты Тихангоу в их забытые богом Унаши, не таким бесконечно далёким казался дембель.

Часов в пять утра его разбудил Колмогоров, который оставался самым трезвым среди них. «Нужно прибраться в вагончике, скоро придёт дневная смена», – сказал он. А потом добавил совсем неожиданно:

– Ковалёв выбил дверь в ДЭС.

– А где он сейчас? – спросил спросонья Данила, не вполне понимая, что случилось.

– Лежал здесь, потом ушёл к себе, – ответил Колмогоров.

Выяснилась поразительная вещь – Стёпа Ковалев ушёл, как обычно, спать к себе в кабину. Там он включил спьяна на полную мощность обогреватель, и от жары начал выделяться углекислый газ от висевшего у двери огнетушителя. Стёпа что-то почувствовал, и одним мощным ударом выбил входную дверь. Дверь, которая была спроектирована под ядерный удар, и которая не устояла перед силой обычного деревенского парня. Спасшего не только свою жизнь, но и жизнь молодого и безответственного дурака, сержанта Данилы Ахимова.