Татьяна Аксинина - Прощеное воскресенье

Марина и Андрей расхохотались.

– А что? Шутки – шутками, а Александр Андреевич – звучит.

– К тому же – литературное имя. Чацкий у Грибоедова.

– Ну вот, а я уж думал, что в честь дедушки назовем, мой папа – Александрович. Будет родовое имя, как и у меня.

– Ничего, хоть в честь дедушки, хоть в честь Чацкого, – имя не меняется. Кстати, разве тебя бабушка не в честь Андрея Болконского назвала?

– Это моя гипотеза. А сама она ничего такого не говорила.

– Это – при дедушке. А сейчас, наверное, уже созналась бы, если, конечно, еще помнит. Кстати, с какой круглой датой ты поздравлял Аду Сергеевну в последний раз?

– С десятилетием свадьбы, в 2002 году. Она вторично вышла замуж в 92-м году, а я получил квартиру и свободу. Такие события не забываются. Нам сказочно повезло, что она с мужем уехала в Австралию, иначе замучила бы визитами и полезными советами.

– Смотри, сглазишь, прилетит погостить, правнука повоспитывать.

– Нет, не думаю. Ее нынешняя семья уже не приедет в Россию: ее муж пишет книги про акул. Он раньше был известным советским ихтиологом. У его внучки – туристский бизнес на островах. А бабушке сейчас почти семьдесят. Вредно менять климат. Она всегда заботилась о своем здоровье, ни одного дня не работала. Как только дедушка умер – нашла другого кормильца. Я, конечно, ей благодарен за заботу, но зачем было меня от моего отца изолировать? Я только, став взрослым, понял, что он, в общем-то, неплохой мужик, а не какой-то монстр.

Когда на семейном вечере у родителей Марины, отец – Николай Николаевич Белых, – поинтересовался, не придумали ли имя для внука, Марина с большим юмором рассказала о недавних спорах.

– Значит, Александр? Ну, и хорошо, – одобрила мама, Елена Алексеевна. Переводится – «защитник слабых». И звучит для нас как-то привычнее, чем всякие Серафимы и Никодимы.

– Александрович, Александровна, – попробовал на слух Николай Николаевич и удовлетворенно кивнул.

Марину поразило, что папа уже думает об отчестве, представляет еще не рожденного малыша – отцом.

– А ты, Машенька, надумала, как назвать сына? – поинтересовалась Елена Алексеевна у младшей дочери.

Чета Ярославских не вела никаких дискуссий на эту тему. Олег сразу предоставил Маше полную свободу в выборе имени.

– Ты его вынашиваешь, ты его лучше ощущаешь. А мне все равно. Я согласен с тобой заранее.

На вопрос мамы Маша покачала головой.

– Еще не решила. Вдруг ультразвук ошибся, и это девочка. Вот, когда его увижу, то как-то назову. Но, думаю, что не Серафим, – улыбнулась она.

– И не Серафима? – на всякий случай уточнила Марина.

– Нет. Мне кажется, что в женском имени не должно быть твердых звуков «р».

Предстоящие роды часто были предметом обсуждения. По срокам, которые определили в консультации, Марина должна была родить всего на недельку другую раньше Маши. Мама уже договорилась с роддомом №17, в котором по ее сведениям были самые сильные врачи на текущий момент. Сейчас Елена Алексеевна рассказала поразительную историю.

– Я по телевизору видела, что на одном участке железной дороги, женщины регулярно рожали в паровозе. И роды несколько раз принимали машинисты или помощники машиниста.

– Это что, такой вид помешательства? – удивилась Марина. – Местная заразная болезнь? Зачем они на паровозе катались в таком положении?

– Нет, там все дело происходило на границе двух областей. Из нескольких населенных пунктов было легче доехать до роддома на паровозе в соседнюю область, чем трястись на «скорой» до своей областной больницы. Как раз, если роды внезапно начинались, женщины бежали на железную дорогу и просились в товарняк. А машинисты – не звери, брали пассажирок, хоть это и запрещено. Иногда кто-то сопровождал их, иногда – нет. Некоторые успевали доехать до роддома, а некоторые – нет. Вот мужики и выступали акушерами, но помалкивали, чтобы начальство шею не намылило. А одна такая принятая машинистом девушка, когда ей 16 лет исполнилось, захотела найти своего «крестного отца». Она обратилась в передачу «Жди меня». Так нашлось целых два кандидата, которые в том месяце детей принимали.

– И как их различили?

– По примете: у роженицы с собой даже пеленки не было, машинист ребенка в свою рубашку завернул. Вот такая история. Марина, ты не догадываешься, к чему я ее рассказала?

– Наверное, по ассоциации со статьей в последнем номере нашего журнала? Из рубрики «Поделись улыбкою своей». Идея та же: никогда не поздно сказать хорошему человеку «спасибо».