Сергей Гордеев - Почти непридуманные истории. Из записок хирурга

– Ну, это другое дело. А я, знаете, Пётр Васильевич, культурный уровень повышал. Удалось в Большой попасть. Слушал «Иоланту» Чайковского.

– И как? – Профессор склонил голову набок.

– Такая лирическая история! Девушка слепая. Вокруг любовь. А как поют! Душа в мурашках! Какое сопрано!

И вдруг, сморщив лоб и закрыв глаза, он запел волнующе:

– Нет, назови мученья, страданья, боль: о, чтоб его спасти, безропотно могу я всё снести… – Голос его завибрировал, затихая. Аркадий Иосифович открыл повлажневшие глаза.

Не успел я выйти из очаровательного оцепенения, как зазвучал новый надтреснутый, дребезжащий тенор. Стал раздуваться профессор:

– Ангел светлый, дорогая, пред тобой склоняюсь я…

– Замечательно! Аплодисменты, Пётр Васильевич!

Коллеги глядели друг на друга и улыбались. Я тоже улыбался. Во дают! Дурики!

– А знаете, Аркадий Иосифович, когда я впервые приобщился к опере? – Профессор, кажется, волновался. – В шесть лет меня отец повел в Большой театр. Шла опера «Золотой петушок». Помню, отец мой, тоже в сказку попавший впервые, всё тыкал пальцем в потолок, дескать, смотри, сынок, красотища какая. Роспись действительно была великолепная, но что там потолок. Волшебный мир красок музыки и чарующего многоголосья захватил меня целиком. Поглотил, так сказать, с потрохами. Это было посвящение. После этого классическая музыка в зале Чайковского. И знаете, слушаешь, казалось бы, знакомое произведение, но прозвучала композиция, а ты вдруг услышал новые, дотоле неслышимые звуки, которые сильно дополняют и украшают произведение.

– Вот, вот и я, – заспешил растроганный Аркадий Иосифович, – фанат искусства. Готов мчаться в Петербург в Мариинку на премьеру и обратно в Москву, в зал Чайковского на «Золото Рейна» Вагнера. И, как и вы правильно отметили, испытывать новые и новые восторги.

«Сильна медицина!» – подумал я и решил наконец заняться котлетой. Положив первый кусок в рот, я ощутил сочное удивительное нечто, отчего даже прикрыл глаза. Вкус изумительный! Захрустела корочка, мясо почти сладкое, мягкое, само в горло проскальзывает и далее к желудку. А тот ждет… Заурчал уже как хищник, почуявший дичь. Я старался есть не спеша, маленькими кусочками, чтобы продлить наслаждение. Активизировался вкусовой центр, забегали нервные импульсы по нейронам, аксонам, синапсам, к «обкладочным» клеткам. Процесс пошел! Одним словом, нейрогуморальная фаза секреции. В ушах зазвучали сонеты Шекспира, музыка Чайковского… Арии Аиды… Какие все-таки высококультурные люди мои коллеги. Создали такую трогательную, волшебную атмосферу. Надо бы тоже как-нибудь свой «культур-мультур» поправить. В смысле поближе к театру на спектакль какой-нибудь… С этой мыслью я отправил в рот очередной сочный кусочек мяса.

Коллегам принесли первое. На время воцарилось молчание. Уткнувшись в тарелки, они сосредоточенно застучали ложками, с явным удовольствием поглощая содержимое. При этом я заметил, что оба вкушали овощной супчик. Дурики…

Я подумал, что очки Петра Васильевича сильно увеличивают содержимое тарелки, когда он к ней наклоняется, или в этот момент ему всё равно? Откинулись они на спинки стульев почти одновременно, вытерли губы салфеткой. Вот это синхронность! Не первый раз обедают. Зазвонил мобильник.

– Да! – Пётр Васильевич свел брови к переносице. – Что получили при пункции? Мутная жидкость. Сколько? Вот вам и температура! Срочно на анализ – бактерии, цитология, полный расклад.

Он блеснул очками и как будто преобразился.

– Представляете, – он обратился к собеседнику, – всего три месяца назад пациент перенес, казалось, невинную респираторную инфекцию. К врачу, естественно, не пошел. Далее распространение процесса: бронхит – он пьет какие-то травы, типа «грудного сбора». В результате весь этот «компот» проваливается глубоко в легкие. Пневмония. Мы, конечно, бомбим антибиотиками легочную ткань, но ответ слабый. Теперь легкие отфильтровали воспалительный процесс за свои границы – вот вам и плеврит, жидкость в плевральной полости – осложнение. Вот к чему приводит самолечение. Что прикажете делать?

Докторам принесли вторые блюда. На этот раз предпочтения разнились. Если в тарелке Петра Васильевича томились мясные ежики с вермишелью, то Аркадий Иосифович заказал рыбу. Сами понимаете – фосфор! Пища для умных.

Соседи так же отдали должное каждый своему блюду.

– Да-да! – продолжил беседу Аркадий Иосифович. – У меня как раз был пациент. Блестящее подтверждение вашему наблюдению. Тоже «самолеченец». Началось с ОРЗ, легкого насморка. Полоскал нос – подумайте только! – мыльным раствором. Сначала слизь из носа шла прозрачная, липкая. Прошло семь-восемь дней, а соплей-то всё больше. Тут бы этому чудику к врачу обратиться, «Ухо Горло Нос» такой здесь работает. – Аркадий Иосифович зло ухмыльнулся. – Так нет же, продолжает мылиться упрямец. Теперь встает утром, начинает сморкаться и насмаркивает – вы только вдумайтесь, Пётр Васильевич! – целую раковину соплей с зеленью. Видимо, заподозрив типа «что-то не так», пациент решил наконец обратиться к врачу. Я был поражен, когда заглянул ему в хоаны. А горло! Боже правый! Бордово-синюшного цвета, отечное, гнойные пробки в миндалинах, стафилококки буквально видны глазом, как откормились! И гуляют тысячами, тысячами! Я чуть шпатель не выронил. – Аркадий Иосифович в негодовании затряс вилкой в воздухе.