Семён Ходоров - Неисповедимы пути туриста

Заметив, что я чем-то озадачен, Эдуард громогласно провозгласил:

– Сеня, хватит тосковать по неизвестно чему, смотри солнце уже клонится к западу, пора думать о ночлеге. Поехали!

Бывший одессит, как заправский местный таксист, быстро промчался по городу и вывернул на трассу, которая вела к итальянской границе. Не ожидавший такой прыти от новоявленного покорителя европейских дорог, я не преминул заметить:

– Эдик! Ты куда летишь, как необузданный мустанг на родео. Тебе не кажется, что, если мы уже попали в Инсбрук, то здесь и следует найти какой-нибудь дешёвый отель.

– Послушай, Семён! Не мне тебе объяснять, что на альпинистском восхождении всегда есть руководитель группы, которому все подчиняются.

– Но, Эдик, мы же не штурмуем Эверест, – рассердился я, – зачем нам руководитель. Мы всё решаем сообща, так сказать, коллегиально.

– Вот, вот, – криво улыбнулся бывший покоритель горных вершин, – поэтому женщины и решают за нас, куда нам ехать.

– Нам ещё не хватало женского бунта на корабле, – подумал я про себя, и чтобы предотвратить его, миролюбиво сказал:

– Девочки, спокойно! До итальянской границы около шестидесяти километров. Обещаю вам, что прямо в этих чудесных горах, которые сейчас проезжаем, мы ночевать точно не будем.

Умный Эдуард, уловив смысл и тональность моей риторики, тут же продолжил:

– Заверяю вас, дорогие наши жёнушки, что я найду для вас более романтическое место, чем незабываемый Инсбрук, который мы только что покинули.

Пока Эдик, не имея понятия, где мы находимся в данный момент, расписывал, в какой чудесной точке этого тирольского простора мы будем ночевать, я выполняя свои штурманские обязанности, уткнулся в карту. Получилось, что обещанный им приют спокойствия и вдохновения нашёл не он, а я. Просто в путеводителе обнаружился на самой границей с Италией симпатичный отель в австрийской горной деревне под странным названием Грис-на-Бреннере. Свернув с автобана, мы поднялись по крутой серпантинной дороге вверх и, проехав несколько километров, увидели скромное двухэтажное, построенное в тирольском стиле, здание с вывеской «GASTHAUS», что в переводе с немецкого обозначало «Гостевой дом». Это и был тот самый отель, что я увидел на карте.

Прав был Эдуард, когда обещал нашим девочкам романтическое место. Ничего более совершенного, в этом смысле, вряд ли можно было отыскать. Розовые лучи заходящего солнца неназойливо освещали чарующий пейзаж небольшого тирольского селения. Со всех сторон его окружали скалистые горные вершины и живописные зелёные долины, а прямо возле отеля тихо журчала альпийская речка. Пройдёт ещё несколько минут и мы поймём, что неповторимая красота, подсмотренная из окна машины, гармонично сочетается с местным гостеприимством.

Не успели мы переступить порог небольшого отеля, как навстречу нам выбежал молодой мужчина в национальном тирольском костюме. Это были кожаные брюки с гетрами, красочный зелёный пиджак и охотничья шляпа с пером. В руках он держал цветной поднос, на котором красовались, жёлтого цвета, керамические кружки с традиционным горячим яблочным сидром. Создавалось впечатление, что кто-то заранее прислал сюда срочную телеграфную депешу о нашем прибытии. Не успел я подумать, что даже в крупном гранд-отеле вряд ли встречают так даже именитых особ, как в этом очаровательном, больше похожим, на хостел, гостевом доме, из миниатюрного «ресепшен» выпорхнула симпатичная женщина в традиционной, с кружевом, оборками и пышными рукавами, блузке альпийских крестьянок. Она с обезоруживающей широкой улыбкой радостно воскликнула:

– Willkommen liebe Gäste.

Всем было понятно, что эта фраза означала:

– Добро пожаловать дорогие гости!

А ещё было ясно, что нам тут, действительно, рады. На первый мой традиционный вопрос бывшего советского командированного, есть ли в отеле места, хозяйка отеля, как то удивлённо взглянув на меня, непринуждённо пропела:

– Для таких гостей, как вы, у нас всегда имеются свободные комнаты.

Из этого любезного ответа явствовало, что в этой гостинице всегда есть места для всех, кто только открывают его резную деревянную дверь. Вдруг вспомнилось, что всегда и везде во всех, без исключения, гостиницах страны, в которой я родился и вырос, за стойкой администратора маячила вывеска «Свободных мест нет».