Семён Ходоров - Неисповедимы пути туриста

Это был древний, расположенный в западной части Украины, город Львов, который сегодня называют культурной столицей и самым красивым городом Украины, местом паломничества туристов со всей Европы, а также азиатского и американского континентов. Город с 800-тысячным населением занимал, относительно небольшую, площадь в 150 квадратных километров. Если, для простоты расчётов, предположить, что она имела форму квадрата, то его сторона получалась чуть больше, чем 12 километров. Однако для одиннадцатилетнего отрока эти расстояния были экстремальными. Вряд ли можно передать, сколько восторга, блаженства и наслаждения получал я в своих многочасовых путешествиях по древнему городу. Они, конечно же, мало походили на приключения героев Жюль Верна или Тура Хейердала, но являлись для меня предвестниками каких-то более значительных дерзаний. Но и до их начала меня отделяла значительная временная дистанция, которую ещё надо было преодолеть.

Стартовым в этом направлении являлось моё участие в работе школьного географического кружка. Я понимал, что знания этой землеописательной науки являются для путешественника первоочередными. В процессе их накопления мне удалось даже стать одним из победителей городской географической олимпиады. Однако решающим фактором являлись небольшие, как правило, двухдневные познавательные поездки кружковцев по заповедным местам области, включая лесистые Карпаты.

По окончанию восьмого класса мои родители, зная мою тягу к путешествиям, сделали мне роскошный подарок, вручив туристскую путёвку. Она включала в себя морской круиз по маршруту Одесса – Севастополь – Ялта. В этот момент я ощущал себя 15-летним капитаном, о котором писал Жюль Верн. Ведь я впервые я покидал пределы родного города, первый раз ехал в плацкартном вагоне междугороднего поезда Львов – Одесса и, как никогда ранее, вступал на палубу небольшого парохода, который вмещал около сотни пассажиров. В тот момент мне казалось, что Афанасий Никитин со своими «тремя морями» мог позавидовать моему черноморскому плаванию. Незабываемые, совсем невиртуальные, картинки, как в сказочном калейдоскопе, с изображениями знаменитой улицы Дерибасовской и Потёмкинской лестницы, сбегающей вниз к одесскому морскому порту, с Малаховым курганом и «Панорамой обороны города» в Севастополе сменялись крымской жемчужиной – Ялтой, живописной вершиной Ай – Петри, Воронцовским дворцом, Ливадией, Ласточкиным гнездом и Никитским ботаническим садом. Это небольшое, недельное, первое в жизни, путешествие произвело на меня неизгладимое впечатление. Оно вызвало какой-то невероятный душевный взрыв, новизну ощущений, небывалое потрясение и непередаваемое сладкое чувство познания неведомого, вызываемое периодическим перемещением в пространстве. Прошло более полувека, а застывшие изображения перечисленного до сегодняшнего дня чередуются в памяти.

Мои стартовые путешествия по земле как-то само собой привязывались к греческому слову «Geo». Именно оно и сыграло решающую роль в моей профессиональной судьбе, в какой-то степени принудив поступить на «geo» – дезический факультет политехнического института. Воспользовавшись льготами студенческого билета, который давал 50% скидку на перелёты, я, опять-таки, впервые в жизни, на тогдашнем флагмане советского аэрофлота, серебристом лайнере АН-10, парил в небесах на десятикилометровой высоте. Вглядываясь в иллюминатор, восхищённо наблюдал за беспрерывно плывущей грядой белоснежных облаков и, за выскальзывающими в их прорехах, бурыми горами, бесконечно зелёной полосой лесов, квадратиками сельскохозяйственных угодий, изгибающимся серпантином водных потоков и сероватыми линиями шоссе и магистралей. Собственно, это и было моим, вторым по счёту, перемещением в постсоветском пространстве. Оно являло собой, удивительную по форме и насыщенную по содержанию, поездку в Москву. В очередной раз, да простит меня читатель за тавтологию, впервые в жизни меня поглотил огромный город, один из самых больших мегаполисов мира, великая столица необъятной советской империи. Вспомнились тогда слова А. С. Пушкина: «Москва! Как много в этом звуке для сердца русского слилось, как много в нём отозвалось…”. Уж не знаю, как для русского, а в моем маленьком еврейском сердце ещё и как отозвалось. Целыми днями, без устали, я бродил по московским площадям, улицам и переулкам. Арбат и Ордынка, Петровка и Чистые пруды, Замоскворечье и Таганка, Красная площадь и Большой театр – всё было, опять таки, впервые. Я, как герой культового тогда фильма «А я шагаю по Москве», действительно, шествовал под «нормальным летним дождём» по овальному Садовому кольцу, осматривал архитектуру Кремля, любовался шедеврами Третьяковской галереи и поднимался на Воробьёвы горы к знаменитому Московскому университету. Здесь, в тёплой и суетливой атмосфере беспрерывной и быстрой поступи озабоченных и вечно спешащих горожан, зримо просматривалась широкая приветливая хлебосольная русская душа советской столицы. В этом московском путешествии я явственно ощутил, непознанное ранее, какое-то неописуемое, неизвестно откуда взявшееся, чувство тихой и необузданной радости и к, моему немалому удивлению, несоизмеримой гордости за бывшую столицу тогдашнего СССР.