1 ...6 7 8 10 11 12 ...29 – Алина, А-ли-на, Аля, – распевал он на все лады, как полный идиот, с блаженной улыбкой.
Два дня мы не могли ни о чем думать, кроме почти беспрерывного секса, чередуемого душем, приемом пищи, сном в обнимку. Возможно, мы разговаривали, но память сохранила лишь наслаждения плоти. Что это было? Какое-то сумасшествие. Я отключилась от своего разума, превратившись в некий начиненный нервными окончаниями орган вожделения и удовлетворения. Тело мое дрожало от каждого прикосновения и ежеминутно разражалось каскадом пульсаций.
Через двое суток мне было трудно ходить и сидеть, но сознание так и не пришло в норму, напротив – опьянение усилилось. Мобильник трезвонил без умолку, мои родители просто с ума сошли, потеряв со мной связь, и Кирилл решил таки отпустить меня ненадолго домой, из чего я почему-то сделала вывод, что он разумный человек.
Сейчас я вспоминаю свое состояние с содроганием, поражаясь тому, насколько мой рассудок тогда покорился инстинктам. Будь незнакомец кем угодно – преступником, сумасшедшим, наркоманом, – это никак не остановило бы меня; главным оказалось физиологическое притяжение. Чувственная интуиция безошибочно нашла полновластного хозяина женщины во мне, а идеалы и увлеченность моего интеллекта самым ужасающим образом были попраны и совершенно обесценились рядом с мощным биополем мужского существа. Мало того, я самодовольно упивалась тем, что Кирилл, не раздумывая, готов был сделать для меня все, хотя совершенно не понимала, чувствую ли к нему любовь. На мои мечты о ней это не слишком походило, тем не менее через месяц после знакомства мы поженились, поскольку сила физического влечения решила все, затмив доводы рассудка.
Кириллу исполнилось тридцать лет, и он работал топ-менеджером в преуспевающем холдинге. Мать его вышла замуж вторично, а сам он уже почти семь лет жил один. Имея прекрасное двойное образование – военного инженера и финансиста – он хорошо зарабатывал и уже готовился к созданию собственной фирмы, для чего интенсивно занимался созданием начального капитала. С помощью мужа матери и собственного отца Кирилл почти укомплектовал свою будущую команду, тщательно отбирая людей и находя профессионалов как алмазы в породе. Я частенько слышала разговоры о ценных бумагах, инвестициях, электронных торгах, но не вникала в дела мужа, потому что работала в сфере науки, увлеченная только ее проблемами. Он уважал моих коллег, однако к моим занятиям относился с некоторым предубеждением, поскольку считал, что женщина должна жить иными интересами. Правда, ни на чем не настаивал, да и я не выказывала ни протестов, ни согласий, ибо и сама не слишком понимала, чего по-настоящему хочу.
Кирилл не менее меня был увлечен своим делом, поэтому говорить друг с другом о внешней, активной стороне жизни поверхностно каждый из нас избегал, отдаваясь во власть любовной неги и погружаясь во вновь рожденный общий мир. Понимание между нами если и было, то лишь на физиологическом уровне: наше близкое общение почти полностью сводилось к постели, где мы не разговаривали, а только издавали какие-то нечленораздельные звуки, дышали и сопели, точно на погрузке угля. Но нужно признать, муж прекрасно устраивал наш быт и оказался достаточно практичным и рациональным человеком.
Больше всего мне нравилось то, что он ни в чем не мог мне отказать, и я забавлялась какими-то глупейшими капризами, не касаясь, впрочем, серьезных вопросов и не предъявляя ему сколько-нибудь весомых требований. Тем не менее порой ему было достаточно трудно угодить мне, поскольку приходилось идти против самолюбия и даже, что намного важнее, поступаться некоторыми принципами, от чего он чрезвычайно страдал, ведь несмотря ни на что все-таки выполнял все мои прихоти. А я, не осознавая своей жестокости, наблюдала за ним в эгоистичной уверенности, что имею право его мучить, впрочем, в ответ отдавалась ему полностью, без остатка.
Как-то он обронил в задумчивости:
– Никогда бы не поверил, что все ценимое мной раньше потеряет для меня значение, но ты сделала это со мной.
И действительно, я имела над ним неограниченную власть, однако мне даже в голову не приходило использовать это хоть как-то; меня поглощало лишь одно желание: быть его женщиной. Являлось ли это счастьем, сказать трудно: я находилась в состоянии невероятного оглупления, что, кстати, прекрасно осознавала, но с чем даже не пыталась бороться.
Все свободное время мы проводили в какой-то невообразимой круговерти – с друзьями, на вечеринках, в ближних и дальних поездках. Первые месяцы нашей совместной жизни проплыли в моем сознании покрытые туманом. Смутно могу припомнить хоть что-то кроме состояния животного блаженства. Никого кроме Кирилла я не видела и не слышала, правда, при этом не могла бы сказать: злой он или добрый, скупой или щедрый, умный или глупый, – я понятия обо всем этом не имела. Думаю, он находился в таком же положении, – мы оба были слепы и глухи ко всему на свете, кроме призывов плоти. Стоило нам остаться наедине, мы набрасывались друг на друга, точно оголодавшие звери. Это могло происходить везде: будь то туалетная комната у друзей на вечеринке или салон автомашины где-нибудь в уединенных кустах. Выпив в ресторане чуть больше нормы, я почти теряла человеческий облик и начинала расстегивать рубашку мужа на глазах у окружающих, а он, извиняясь, хватал меня в охапку и увозил домой, где от рубашки оставалось одно воспоминание.
Читать дальше