Андрей Щукин - Ковид. Вымирание

Поднялась суматоха. Люди с ругательствами шарахнулись по сторонам, и от только что витавшей над оркестром утонченности не осталось и следа.

Администратор спектакля, Алёна, спешно нажала кнопку экстренной блокировки промышленного люкса, которым фактически являлась сцена. Оргстекло за кулисами герметично закрылось, послышался шум включаемой вентиляции. Несколько музыкантов подбежали к выходу и принялись возмущенно стучать в закрытую дверь.

– Простите, по технике безопасности я не имею право открывать, – с виноватым и испуганным видом отвечала Алёна, кутаясь в свой защитный костюм, – Вы все уже давно в одном помещении.

Оркестры по всему миру распадались еще и потому, что требовали нахождение большой группы людей вместе и без средств защиты дыхания, что рано или поздно приводило к заражению всего коллектива.

– Как же так вышло? – причитала Алёна. Подойдя к Артемьеву, она предложила, – Может, опустим занавес и начнём эвакуацию зрителей и персонала?

С меловым лицом Владислав Артемьев выглянул в зал. Несколько гостей спешно уходили через индивидуальные, защищенные коридоры. Оставшиеся три десятка зрителей заинтересовано смотрели на сцену. По их мнению шоу продолжалось.

– Включите фоновую музыку, раздайте гостям меню на закуски и напитки, – тихо сказал Артемьев, пытаясь вытереть пот со лба сквозь защитный экран на лице, – Бинокли тоже можно предложить.

Занимаясь безобидным, почти тривиальным трудом, младший помощник худрука Алёна в коронавирусную эпоху чувствовала себя, как на войне. Кто с кем сражался было непонятно, но нравственность несла большие потери, еженедельно вызывая горечь утраты.

Максимилиан Босх вернувшись из уборной, едва взглянул на сцену и спешно покинул концертный зал.

Эпидемиологическая служба в составе семи машин скорой помощи и мобильной лаборатории приехала за четверть часа. Вход на сцену дополнительно закрыли герметичной ширмой. Врачи, наглухо запакованные в защитные костюмы, наспех осмотрели всех участников выступления. У каждого из двадцати восьми музыкантов из пальца взяли кровь, маркером написав на руке уникальный номер соответствующий пробирке.

Стандартизированных результатов теста существовало всего несколько. Выявлялся вирус чаще всего верно – хоть в чём-то здравоохранение России не подкачало.

Спустя пять долго тянущихся минут после взятия первых проб, индивидуальные тесты последовательно начали сигнализировать о результатах.

Майя, а также двадцать четыре её коллеги по творческому цеху оказались инфицированы COVID-22 – наиболее распространенным, почти не излечимым и очень заразным штаммом коронавируса. Двое музыкантов облегченно вздохнули – каким-то чудом они не были заражены. Их сразу одели в защиту и отпустили домой с обязательным условием контрольного прохождения теста на следующий день.

Тем временем на сцене произносились драматические и страдальческие речи о несправедливости жизни, достойные героев Шекспира.

– Вы всё равно должны заплатить нам за выступление! Я засужу ваш проклятый театр! – кричали другие.

Ирина несколько раз успела прокрутить в голове все ужасные ограничения и последствия, связанные с коронавирусным заболеванием. Успокаивало одно: рано или поздно инфицирование должно было случиться. Однако её тест упорно молчал, вызывая недовольство окружающих и задерживая госпитализацию оркестра.

Лишь спустя четырнадцать минут тестирование её крови тоже завершилось.

Ирина Небесная: наличие COVID – неизвестно, статус – неизвестно.

– Что за результат такой? – задал риторический вопрос старший врач, явно растерявшись. Затем всё же добавил, – Вас тоже придётся забрать, пока не поймем ваш статус. Наденьте защитный костюм.

Майя вздохнула с облегчением, узнав, что Ирина едет со всей группой. Последние полчаса, как случился ад, именно она в числе первых защищала Майю от агрессивных нападок недавних дружелюбных коллег.

– Петербуржцы, что с вами случилось! – прокричала Инесса Павловна сквозь стекло, оглядывая зал, – Мало того, что мы унижаемся, так вы еще хотите посмотреть, как мы страдаем и умираем?

Почти никто из зрителей не опустил взгляд, бесстыже рассматривая ругающихся, еще недавно интеллигентных людей в подмоченных брюках и юбках.

– Будьте вы прокляты! – завершила тираду она и отошла в дальний угол, закрытой по периметру сцены.

– Зря старается, – сочувственно произнес худрук. Он окинул взглядом зал и едва слышно добавил, – Они уже прокляты. Мы все прокляты.