Елена Касаткина - Обет безбрачия

***

В тот раз они пили много. Очень много. Так много, что Лида, как потом ни старалась, не могла вспомнить, как и с кем она оказалась в ту злополучную ночь в одной постели. Да и какая разница? Ну было и было. Чего не случается в подвыпившей компании? Только вот спустя месяц обнаружила Лида, что беременна. А это уже серьёзно. Рожать второго ребёнка в её планы ну никак не входило. С одним ещё куда ни шло, но с двумя… На этот раз никакие доводы морали и всяких остальных «нельзя» не могли убедить её в неправильности принятого решения. Аборт Лида сделала.

И вот живёт Лида дальше, так же как и до этого жила. Днём работа, вечером ребёнок. По выходным утром в церковь ходит, вечером тусовки собирает. Всё её устраивает, почти всем довольна, но что-то не так… сидит где-то внутри червоточинка, которая нет-нет, да и даст о себе знать. И чем дальше, тем больше мучает её то ли осознание собственной вины, то ли муки совести, то ли страх возмездия за содеянное. И с каждым днём этот сгусток чувств давит, мешая не только спать, но и просто нормально жить. Так и до морального истощения недалеко.

Всё больше Лиду тянет в церковь, где всё ясно, всё по полочкам. Всё больше книг читает, написанных людьми праведными. И приходит она к выводу, что единственное, что может ей помочь – это исповедь, как покаяние, как попытка отпущения греха.

Старца Серафима многие считали пророком. Верили ему все, и не только прихожане. Люди не воцерковленные считали его ясновидящим и тоже старались попасть на приём, чтоб получить благословение или напутствие. К нему-то на исповедь и отправилась Лида, предварительно подготовившись и духовно, и физически. Рассказала всё, как на духу, покаялась и попросила отпущения греха.

– Мда… – промолвил старец, – тяжкий на тебе грех. Такой грех простой исповедью не снимается. За него перед Господом ответ держать должно.

– Что же делать мне? Как жить дальше? – вопрошает с мольбой Лида.

– Живи, как живёшь. Наказание тебе за грех этот будет здесь, на земле. И придёт оно скоро, и года не пройдёт.

– А каким будет наказание?

– Этого я тебе сказать не могу.

– У меня ребёнок маленький. Что с ним будет, если меня не станет?

– А ты не бойся. Жизнь у тебя никто не отнимет. Наказание придёт через испытание. Что за испытание будет, я не знаю, и ты раньше времени знать не должна.

Разговор этот часто потом вспоминала Лида. Поначалу всё тревожилась, опасалась, но со временем тревога поутихла. Жизнь потекла своим чередом. Будни для работы, выходные для отдыха. Всё так же собирались у неё компании, всё также обсуждалось новое и повторялось старое и всё так же пили. Много и неразборчиво.

Гул голосов из открытого окна красно-кирпичного здания становился всё громче, что свидетельствовало об изрядной степени подпития компании. Вечеринка была в самом разгаре, увлекательность беседы только набирала обороты, но вот незадача – как-то неожиданно закончился алкоголь. Он всегда заканчивался неожиданно. В этом был какой-то парадокс – «сколько водки не бери, всё равно второй раз бежать придётся». Так вышло и на этот раз. Лида посмотрела на часы и ойкнула.

– До закрытия десять минут осталось. Не успею.

– Какие проблемы? – растягивая слова, произнёс высокий брюнет со странным именем Гела. – Я на машине. Довезу за три минуты.

– Ты же пьяный? – попыталась призвать к благоразумию Лида.

– И что? До ближайшего магазина не больше ста метров. Вряд ли гаишников встретим. Поехали. – Парень, пошатываясь, направился к выходу, увлекая Лиду за собой.

Ржавая девятка скрипнула боковой дверью. Еле державшийся на ногах Гела галантно распахнул её перед Лидой. Переднее, обтянутое коричневым дерматином, сиденье было продавлено и истёрто. К тому же Лида разглядела на нём жирное пятно непонятного происхождения.

– Не, я лучше сзади сяду.

Лида сама дёрнула заднюю дверцу и плюхнулась на сиденье, застеленное старым «персидским» ковром. Тёплый колючий ворс впился в неприкрытую часть ног повыше колен. Лида поморщилась, но ворчать не стала.

– С ветерком поедем, – подмигнул в зеркало заднего вида Гела и направил его так, чтоб в отражение был виден глубокий вырез сиреневой кофточки, в которой теснилась мягкая пухлая Лидина грудь.

Автомобиль крякнул, хрюкнул, чихнул, задрожал и сорвался с места.

Двадцатью минутами ранее местный алкаш Борька Ковригин, будучи на мели и очень голодным, выковырял из асфальта чугунную крышку канализации с намерением сдать её в пункт приёма металлолома и получить за это причитающееся вознаграждение. Крышка оказалась ему по плечу только первые 10 минут. Выковырять – выковырял, но сил дотащить до нужного места не хватило. Почесав плешивый затылок, Борька отправился за подмогой.