Светлана Лучинская - Эмпатия

– Ну что, поехали, – напомнила она. Но он сидел, не шевелясь. Ему хотелось, чтобы она осталась до утра, но не смел настаивать.

– У меня в доме кошка закрыта, надо ехать.

Он поставил на трюмо фото матери.

– Благостное лицо, – отметила Ева.

Причёсываясь, она увидела у зеркала точно такую же расчёску бирюзового цвета, как и у неё. Потом подкрасилась и состроила Мастеру улыбочку.

– Красивая, – как будто подтвердил он. Ей было приятно. Она вспомнила, как он обратил внимание на её волосы, они ему понравились. Она слегка подкрашивала седину в натуральный русый цвет.

Проезжая мимо больницы, он заметил на автобусной остановке молодую девушку и сказал,

– Она недавно ушла из одноклассников.

– Интересно почему? – Он пожал плечами. Ей же казалось, что она теперь никогда не уйдет с сайта, который совсем недавно так её раздражал.

Всю дорогу домой Ева была во власти вины от только что содеянного греха. Зачем-то рассказала, что сосед предлагал ей замуж, как только она приехала в деревню.

– Зайдешь в дом?

– Сосед обидится. – Неужели уже ревнует?

– Идём, посмотришь, как я живу.

В доме были чистота и порядок, если не считать развешенного на сушилке белья.

– Красивое окно, – сказал Мастер, когда они зашли на кухню. Обратил внимание на водопровод, такого не было ни у кого в деревне.

– Сын делал, – с гордостью сказала Ева. Потом они осмотрели другие комнаты, пробыв в доме не более пяти минут.

– Хочешь посмотреть бункер?

– Хочу.

Мастер деловито и с интересом осмотрел бункер, потом территорию за домом, густо поросшую травой. На крыльце дома, прощаясь, он несколько раз поцеловал Еву, и стоя у машины, некоторое время печально смотрел на неё: как будто у него только что в руках была птица, которую он упустил. А у неё так задрожало сердце, что она ясно поняла: нежданно-негаданно, в её жизнь снова ворвалось чувство, которому пока нет названия. Видимо жизнь собрала воедино всё содержимое этих людей и, соединив в этом осеннем дне, квинтэссенцией их судеб, как вином, опьянила навсегда.

Утром Ева едва поднялась с тяжёлой головой и обнаружила, что проспала целых 12 часов в полном отключении мозга. Вспомнила, что как только Мастер уехал, она в изнеможении провалилась в сон. Первой её мыслью было, как только она осознала себя, – «этого никогда не должно больше повториться». Но не тут-то было. Что-то чужое, нехорошее уже вошло в неё и стало мучить со страшной силой. Стоило ей приоткрыть чуть-чуть душу, как какая-то скользкая бацилла проникла туда и стала хозяйничать. Ева от природы была слишком чувствительна, у неё всегда были либо близкие отношения, либо никакие. И неудивительно поэтому, что она поселилась здесь одна, подальше от людей, по-своему любя их, но, не желая жить их жизнями. Мечтая найти свой мир на берегу, удалённом от бурного житейского моря, она стала почти Робинзоном. В скором времени у неё появилась даже верная Пятница, разумеется, из местных.

С угрызениями совести подняла она глаза на портрет, который висел у изголовья рядом с иконами, и сняла его. Она ещё не поняла, что проснулась другой Евой, что перешла некий рубеж, за которым были совсем другая жизнь и другое состояние души. А пока только пребывала в шоке от случившегося.

Весь день она как тень бродила по комнате, посмотрела все серии фильма «Капкан» и к вечеру окончательно поняла, что попалась. То и дело, как одержимая, слушала она песню – свидетельницу вчерашнего падения, а на следующий день в 11.30 позвонила Мастеру, вспомнив о похоронах его друга.

– Сейчас поеду, – со вздохом ответил он.

Назавтра она снова позвонила.

– А кто это? – спросил он, и от этих слов внутри у Евы похолодело.

– Не узнаёшь?

– Узнал…, – без всякого энтузиазма произнёс он. Оно и понятно, после похорон ведь, так хотелось думать Еве. Она спросила о чём-то ещё, потом похвалила его фотографии, а вечером ещё раз зашла на сайт одноклассники, который давно хотела покинуть за ненадобностью. Теперь же она не только не ушла с него, а с большим интересом просматривала фотокартины Мастера и ревниво читала хвалебные комментарии от всяких поклонников и поклонниц. Что за эмоции, – удивлялась себе Ева, – а вечером отправила, как и положено, запрос на виртуальную дружбу и сообщение:

– Адам (это было его имя, с ударением на первую букву, хотя многим нравилось прозвище Мастер), привет! Посмотрела твои фото-шедевры. Это настоящая музыка, в которой я купалась поневоле. Нельзя сказать, какая из них лучше, но на сердце легли две – «И заглянула осенью ко мне в окошко роза» и «Затмение».