Айслан Балган - Боль. Сборник рассказов

Олень словно задвигал губами, и мой острый слух уловил следующий шёпот:

– Зачем ты ударил дерево? Ведь оно не виновато в твоих отношениях с отцом. Природа, которую ты преступил, возвращает тебе наказание в виде шишки на голове.

Я стоял будто вкопанным в землю, весь в поту и дрожа всем телом. Господи, мне послышалось?

– Нет.

Я дёрнулся, чтобы убежать. Сердце стало греметь барабанным боем. Кровь стучала в висках. В горле затеснился крик, готовый вырваться из меня.

Олень вышел из кустов и галопом побежал в мою сторону.

– НЕ-Е-Е-ЕТ! – закричал я, остолбенев от ужаса. Огромные, величественные рога, тёмные и острые, двигались в мою сторону.

Олень толкнул и сбросил моё тело в ручей. Рога врезались в живот, вонзились внутрь. Я почувствовал, как повис на них, как мои органы напряглись. Кровь узорами украсила речную воду тёмно-бордовым. Я поплыл по реке. В глазах темнело. Я ощутил покалывание в ранах.

Смерть… Отец. Отец, неужели ты этого хотел?

Меня унесло в прошлое. Завеса тьмы приоткрылась, и я оказался в теле 5-летнего ребёнка.

Я сидел на тёплой, нагретой солнцем травке и играл с игрушками. Стоял погожий денёк. Солнце слепило прохожим индейцам в глаза, от чего они прищуривались и продолжали путь. Лучи расплёскивались по поляне, а короткая тень уходила под ели. Моё тело выгорело под пеклом, стало оранжевым, точно медный наконечник стрелы.

Я посасывал молоко, возвращался к игрушкам и продолжал играть. В руках я держал деревянные куклы. Мне их подарила мама. Она выпилила из дерева части кукол: голову, руки, ноги. Приклеила к голове нити, представлявшие собой волосы. Взяла глиняные краски и нарисовала нос, глаза, лицо и одежду.

За мной стояли двое взрослых. Один из них мой отец – великий вождь, а другой – не менее великий боец Великая Река.

Великая Река стоял, сложив мускулистые руки, усеянные густыми венами, на грудь. Каждый раз, когда он разговаривал, его выступающая вперёд мощная челюсть ходила ходуном. Раз-два! Раз-два! Он с пренебрежением и насупленными бровями смотрел на меня. Я не чувствовал его острого взгляда. Но будь я постарше, подростком, я расценил бы такой взгляд как пассивную агрессию. Я бы сжал кулаки и прошептал: «Чтобы ты сдох, Великая Река!».

Тем временем, он говорил и говорил, напрягая мускулы рук. Он нарастил их за время усердных полевых работ. В детстве рубил деревья, дрова, сажал урожай, вытаскивал сорняки. Став взрослым, Великая Река проявил себя на охоте. Не зря его так прозвали, ведь он бегал быстрее рыси. Он мог догнать оленя и с расстояния метра прыгнуть на него, завалив в партере голыми руками. Но один раз его застиг кабан, когда он также схватил фазана во время одной охоты. Дьявольская борова врезала клыками в его спину, и Великая Река скатился с тернистого оврага. В том месте остались шрамы от кабана, а сам он, бывало, заикался или подёргивался от нервного тика.

– Твой сын ничему не учится, как должен каждый юный индеец. Да он во-во-обще индеец? – спросил Великая Река. Челюсть двигалась и двигалась – раз-два, раз-два! – Во-во-во-ождь, пора учить сына к трудностям. А-а-а то он вырастит сопливым и слабохарактерным. – Великая река выдохнул. Он не отличался умением говорить, общался только в крайних случаях и предпочитал дело, а не слово. Он употреблял одну-единственную излюбленную поговорку: «Слово не воробей. Вылетит, не поймаешь». Да и заикание мучало его, поэтому он стал ещё более молчаливым.

– Великая река, – вздохнул отец, поглядев на меня. – Я тебя понимаю…

Глаз Великой Реки дёрнулся от тика.

– Но понимаешь, я старше тебя… я видел больше страданий, мук и трудностей, чем ты когда-либо. Ты родился в невоенное время, а я как раз в ту пору, когда наши предки очень часто воевали с белолицыми.

– Ох уж эти белолицые! – выругался Великая Река, хоть видел белолицых один раз в жизни.

– Как я знаю, ты лишь часто трудился, поэтому вырос крепким мужичком. Но я видел само лицо войны: кровь, куча трупов, предательство и рок. Мне приходилось сражаться с белолицыми. И убивать. Мне снились кошмары до того, как я стал вождём. Они иногда приходят ко мне во снах.

– Поэтому вы всеми си-силами-ми пытается избежать во-вой-ну?

Он кивнул и закрыл глаза.

– Я чувствовал страдания и трудности на собственной шкуре. Меня передёргивает от мысли, что мой сын тоже может вынести такой опыт. Не сойдёт ли он с ума, Великая Река? Помнишь тех ветеранов? – спросил вождь. Речь шла о возвратившихся с плена двух индейцах 17 лет тому назад.