Роман Русинов - Лиленжин. Обретение силы

– Ты что это делаешь?!.. – раздался дикий вопль мясника, от которого Джумар на время застыл, как истукан. Разьярённый вмешательством в его торговые дела, мясник-китаец в один прыжок перескочил через прилавок и принялся вырывать кусок мяса изо рта малолетнего воришки, но Джумар не захотел сдаваться без боя и резко подбил голенью своей левой ноги правую ногу мясника, в результате чего тот грохнулся на собственный прилавок. Взбешённый оказанным сопротивлением, мясник тут же вскочил на ноги и набросился всей своей массой на Джумара, но тот успел отскочить от противника. В своё время Ахмед Ясави хорошо обучил своего сына технике традиционной дунганской борьбы жынжан и Джумар был абсолютно уверен в победе, поэтому, едва мясник поднялся на ноги, он бросился в атаку, намереваясь схватить противника за бедро и перекинуть через себя, но мясник оказался не промах, едва Джумар осуществил бросок, он резко потянул его на себя и, когда Джумар потерял равновесие и упал на землю животом, принялся в иступлении пинать свою жертву. Закончив по причине усталости избиение, мясник ушёл прочь ремонтировать разрушенный прилавок, а Джумар, едва отдышавшись от побоев, змеёй пополз в ближайший закуток. Ему было очень больно, но дикую физическую боль в разы превосходила боль душевная. Он, сын когда-то уважаемого на юге Такла-Макана купца, в одночасье лишился всего, а теперь и здесь, в Кочо, наглядно показали, что ему не рады, что он на всю жизнь останется бродягой. Больше всего в жизни Джумару хотелось сейчас умереть и, добравшись до закутка, он накрылся своим дырявым халатом и заснул с твёрдым намерением больше не просыпаться.

– Не переживай ты так, – послышался ему сквозь сон громкий, но мягкий голос – Кто никогда не терпел поражений, никогда не сможет одерживать побед.

Джумар нехотя проснулся от услышанных слов. Рядом с собой он увидел типичного для улиц Кочо и других такла-маканских городов нищего, грязного, покрытого коростами, кое-как прикрывшего свою наготу лохмотьями, по которым бойко ползали вши. Находившегося в нелучшем состоянии Джумара будто неведомая сила повлекла к нищему, а тот, убедившись, что его будут слушать внимательно, продолжил:

– Я видел, как ты дрался с мясником за еду. Хотя я и не одобряю того мотива, который толкнул тебя на поединок, но вынужден признать – драться ты умеешь. Расскажи мне, кто был твоим учителем?

– Мой отец Ахмед Ясави, купец из оазиса Ния. – ответил Джумар, проглатывая ком в горле.

– Ясно. – спокойно ответил нищий – Не стыдись своего отца, юноша. Да, он доверился человеку без чести и совести и в результате потерял всё, что имел, в том числе и жизнь, но ты не несёшь ответственности за его поступки, порой лишённые здравого смысла. Да, я лично знал твоего отца – продолжил нищий, заметив печать удивления на лице своего собеседника – Мы вместе обучались борьбе жынжан у великого шейха Ясина и твой отец весьма преуспел в её физической составляющей, ему даже были открыты тайны искусства вуши дэ чуан, но он не пожелал им овладеть, чем предопределил свою судьбу. Ты же, о юноша, обязан принять дар, от которого в своё время отказался твой отец и с его помощью восстановить справедливость и исполнить своё предназначение. Отправляйся же немедленно к шейху Ясину, живущему в недрах Небесных гор, дабы воспринять от него секреты вуши дэ чуан. И да – сказал напоследок нищий – путь к Небесным горам труден и опасен и твоему физическому телу на нём, несомненно, потребуется пища, поэтому держи – дал он Джумару просяную лепёшку – этого хватит на дорогу.

Джумар несколько мгновений сидел в подворотне как завороженный. Когда же он, наконец, пришёл в себя, никакого нищего рядом с ним и в помине не было и лишь просянная лепёшка говорила о том, что это всё было взаправду. Не теряя даром драгоценного времени, Джумар засунул лепёшку за пазуху и в тот же день ушёл из Кочо на север, по направлению к Небесным горам.

И снова пыльная дорога, снова жаркая пустыня, снова нестерпимо болят сожжённые на песке пятки, но эта дорога для Джумара сильно отличалась от предыдущей, ведь если в Кочо он шёл как на мираж, в призрачной надежде обрести хотя бы временный стол и кров, то теперь он шёл в глубины Гобийского Тянь-Шаня с твёрдым намерением познать все тайны традиционной борьбы дунган жынжан у шейха Ясина, которого он представлял могучим богатырём, который, познав тайны мира зримого и незримого, ушёл в глубину гор, дабы предаться воздержанию и размышлению. Но для начала этим искусством должен был в полной мере овладеть сам Джумар, чему в немалой степени способствовала сама дорога. Хотя указавший ему дорогу нищий и сказал, что просяной лепёшки хватит, чтобы добраться до обители шейха Ясина, сам Джумар не очень-то в это верил, стараясь есть маленькими кусочками, способными только устранить резь в желудке, а что касается воды, то в этих диких местах её и не водилось, поэтому Джумар испытывал верх блаженства, когда ему удавалось слизнуть капельки росы, выступавшие на камнях, но это бывало крайне редко и он стойко переносил муки жажды и голода на пути к мечте. Тем временем ландшафт окружающей местности начал резко меняться, всё чаще на дороге стали попадаться каменные россыпи и отдельные глыбы, подвижные горы-барханы стали уступать своё место полноценным каменным горам, пока ещё невысоким, но по мере того, как Джумар шёл всё дальше на север, они становились всё выше и всё круче. Волдыри на ногах, обожённых песком пустыни, давно порвались, каждый шаг причинял Джумару нечеловеческую боль, но он её не чувствовал, продолжая идти на север, навстречу своей мечте. Наконец, на четвёртый день пути стопы Джумара превратились в куски кровоточащего мяса, перед ним ясно встала опасность потери обоих ног, но в ответ на это он обмыл свои ноги водой из случайно встретившегося ручейка, оторвал полы своего халата и завернул в них свои ступни наподобие портянок. Такая «обувь», естественно, не могла полностью оградить покрытые сплошными ранами ноги Джумара от приносящей адскую боль земли, но в какой-то мере она облегчала ему путь в глубину гор, а этого ему было более, чем достаточно. Джумар уже далеко ушёл вглубь Гобийского Тянь-Шаня, уже давно был съеден последний кусок просяной лепёшки, который в режиме строжайшей экономии Джумар смог растянуть на три с половиной недели. Наконец, перед ним предстала самая глухая часть Гобийского Тянь-Шаня, идеально правильные базальтовые горы, грозно возвышавшиеся посреди гигантских базальтовых полей, а вдалеке маячили покатые горы Монгольского Алтая. Измождённый долгой и трудной дорогой Джумар с новыми силами, порождёнными азартом и верой в лучшее, бросился в глубь скал в поисках обители шейха Ясина. Тяжело дались ему эти поиски: горы в этой части Гобийского Тянь-Шаня были похожи друг на друга, как близнецы и не несли на своём корявом челе никаких следов деятельности человека, которому, казалось бы, нечего было делать в этом царстве камней, песков и соли, в котором с трудом выживали даже маленькие гекконы, но нищий прямо сказал, что шейх Ясин обосновался именно здесь, поэтому Джумар Ясави с утроенной энергией кинулся на его поиски. К закату Солнца прежний энтузиазм Джумара, казалось, сменился безнадёжным отчаянием: это урочище Гобийского Тянь-Шаня было абсолютно пустынно, все поиски Джумара были тщетны, он не смог найти не только обители шейха Ясина, но и вообще каких-либо следов человека, но впадать в уныние он не собирался – не для того он шёл сюда через горы и пески, а спокойно сел на плоский камень, со всей силы выдул из лёгких лишний воздух, содержавший в себе явный излишек нервного напряжения и стал вспоминать события этого дня. Короткая передышка пошла Джумару на пользу, он вспомнил, что ещё не заглядывал за террасу, находившуюся буквально в двух шагах слева от него. Движение по террасе для Джумара было сродни бегу по клинку булатной сабли, но оно того стоило, за террасой он нашёл несколько глубоких колодцев не то природного, не то искусственного происхождения. Почуствовав, что он, как никогда, близок к конечной цели своего путешествия, Джумар оторвал от своего окончательно предравшегося халата полосу ткани, привязал её к стоящему на краю колодца камню, подёргал её, дабы убедиться в прочности всей конструкции и, убедившись, начал спускаться вниз. Первые минуты спуска колодец, в котором оказался Джумар, был слишком тесным, ему с трудом давалось даже дыхание, но через некоторое время сжимавшие пространство в узкую шахту пласты базальта неожиданно разошлись в стороны и Джумар оказался в просторном каменном мешке, воздух в котором был свеж за счёт множества отверстий на поверхности. Спустившись до дна мешка, Джумар пошёл в неведомом направлении и вскоре наткнулся на маленького белобородого старичка, сидевшего на коленях. Подойдя к нему ближе, Джумар понял, что перед ним, вероятно, и сидит великий шейх Ясин, правда, его облик не имел ничего общего с тем, что он нарисовал в своём воображении за время странствий по Такла-Макан и Тянь-Шаню. Среди плоских камней, на берегу маленького неторопливого ручейка, в умиротворённой позе сидел маленький, ссохшийся до скелетированного состояния, старичок с длинной белой бородой, которая для удобства была обвязанна вокруг его тела наподобие пояса. Борода, а также безрукавка чёрно-оранжевого света и коническая шапка, опоясанная белой чалмой, знаком паломничества в Мекку, составляли всю одежду старичка, по внешнему виду которого нельзя даже было понять, жив он или нет. Взяв непродолжительную паузу, дабы переварить только что увиденное, Джумар резко выступил вперёд.