Лора Тейлор Нейми - Гид по чаю и завтрашнему дню

Как и тот отель – эта гостиная с ее льдисто-голубыми стенами и парчовыми тканями выглядит, скорее, как картина, нежели комната. Я же здесь – фигура, нарисованная в чужой жизни.

Назову ее «Юная кубинка с переслащенным сконом не в Майами».

– …и прогулки. Сельская местность очень близко. Можешь взять один из велосипедов для гостей, добраться куда угодно и по-настоящему отдохнуть. В центре полно кафе и маленьких магазинчиков. Я уверена, они тебе понравятся. – Между глотками крепкого черного чая Кейт провела последние пять минут, пытаясь продать мне Винчестер, как заправский риелтор.

Я холодно улыбалась все это время, словно мне было до этого дело.

– Звучит здорово. И спасибо, что приняли меня. – Я сижу в воображаемом пространстве между желанием утопить свои слова в украшенном узором из роз заварнике и выказать уважение женщине, которую знаю с рождения.

– К черту любезности, – говорит Кейт, – можешь быть со мной откровенной.

– Хорошо. – Я ставлю чашку на стол с неподобающим звяканьем. – Не хочу здесь оставаться. – Не важно, были они мне семьей или нет.

Ее взгляд остается спокойным, как белое мраморное небо за окном. Кейт обводит пальцами ободок чашки. Ее закругленные ногти поблескивают темно-вишневым лаком.

– Конечно, не хочешь. Нет нужды притворяться. Но твои родители считают, что некоторое время вдали от дома поможет…

– Как насчет того, что думаю я? Что насчет моих чувств? – Я, словно заевшая пластинка, повторяю этот текст с тех пор, как мне забронировали билет на самолет. Помощь, которая мне нужна, находится в четырех тысячах миль отсюда через Атлантику. Там, где несколько недель назад у меня было все, чего я хотела. Там наша пекарня; я стану управлять ей и развивать бизнес. Эту пекарню когда-то открыла моя abuela. «Ла Палома» [10] La Paloma – голубь ( исп. ). . Память о ней и ее дух поселились в тех стенах. А меня там теперь нет.

Не нужна мне Англия. Майами – мой любимый город. Дом, где я так часто побеждала за семнадцать лет. Он зовет меня, сгущая кровь, отдаваясь в костном мозге. « Ты моя , – говорит он. – Ты снова можешь победить ».

Но не здесь. Не в Англии.

С Майами связаны самые дорогие мне отношения, которые я втайне оплакиваю. Abuela. Андре. Стефани. Мои сердце, тело и память еще не оправились после них. За восемьдесят пять дней в Англии слишком много может произойти перемен, а меня не будет дома, чтобы их остановить.

– Тебе больно, Лайла. И ты напугала своих родителей, – говорит Кейт. – Самое важное сейчас, чтобы ты оправилась, а не взяла на себя управление «Ла Паломой».

Bueno [11] Хорошо. . Что ж. К черту любезности – видимо, это правило работает в обе стороны. Но у меня все было под контролем . Мне нужно больше времени, а не разговоров или пространства. Почему родители не могут этого понять?

Кейт накручивает на палец выбившуюся из пучка прядь волос.

– Пообещай мне одно, потому что мы обе знаем о гневе tu mamá [12] Твоей мамы. .

Я бросаю на нее взгляд, удивившись испанским словам.

– Постарайся обустроиться здесь. Может, даже немного повеселиться. Ты ведь будешь осторожной? – Похоже, полчаса в моей компании добавили юго-западные нотки к ее акценту. – Не бегай одна по ночам и не делай ничего… безрассудного.

Безрассудного. Как то, что я сделала две недели назад? Мои щеки краснеют от стыда и злости. Я была такой неосмотрительной. Такой небрежной .

Но я молчу. Я не отвечаю, съедая последние кусочки скона с черной смородиной, который испекла Полли. Да, слишком сладкий.

Моя чашка пуста только наполовину, когда Кейт хлопает меня по плечу.

– Я покажу твою комнату. Спенс уже, должно быть, отнес сумки наверх. – Она встает и жестом зовет меня за собой в фойе, а затем вверх по широкой лестнице.

На втором этаже «Совы и ворона» восемь гостевых комнат. Кейт упоминала, что все были забронированы, но сейчас обшитый деревянными панелями холл занят лишь рядом медных канделябров. У каждого по бокам огромные золотые крылья.

Мы останавливаемся у широкой двери без номера с клавишной панелью.

– За этой дверью лестница, которая ведет к нашей квартире. Код – индекс старого района в Майами. – Лицо Кейт смягчается от ностальгических воспоминаний. Когда ее родители переехали в Майами из Венесуэлы, Кейт так много времени проводила в бабушкином доме с мами, что он стал для нее родным. Мы с Пилар никогда не звали ее кузиной. Она всегда была нашей tía.

Кейт жестом просит меня ввести знакомые пять цифр. После сигнала дверь отворяется, открывая вход на очередную лестницу с резными перилами.