В. Кямяря - Рельсы-направляющие

Ведь «СТЕРЕО» уже в прокат добралось.

Очки не надевали, герои наши,

Прижавшись в темноте всё же чаще,

Чем все старания уловить сюжет,

Но предпочли в глаза смотреть.

Манит Букинист на Литейном проспекте,

В нём книги бесценные – драгоценность.

Здесь рядом Бродский проживал когда-то.

Он только-только стал у Нобеля лауреатом.

Ахматова ютилась здесь в сторожке,

Каким-то чудом совершая подвиг.

Всех обсуждая с жаром восхищения,

Порхала пара словно в приключении.

Пристрастие к хорошей книге

Воспитано, и нет интриги.

Пойти в Дом книги, что на Невском,

Как будто получить известие,

Что радость ждёт, желает встречи,

Удачи путь ведь бесконечен.

Дом Зингера подарит свет,

Надежду на приятность лет.

Встречалась Рита с милым Георгом

На Невском двадцать восемь, просто

Ходили, книги выбирали,

Друг другу мило улыбались,

Когда есть общий интерес,

То в отношениях прогресс.

Приятно время проводили,

Не замечая час, словно в идиллии.

…письмо

На перроне сижу

В ожидании,

Впереди или жуть

Или счастье.

Равнодушие вокруг,

Люди заняты.

Неразорваный круг

На вокзале.

Расписание вперёд

Манит к цели.

Знать бы истиный брод,

А не мели.

Корабли, поезда,

Как надежда,

Отбывают туда

К чувствам свежим.

На перроне сижу

Без билета

Повернусь и войду

В дом с приветом.

Под Новый год у ёлки пред Казанским,

Крутились в вихре снежном, видя праздник.

Через канал к Дворцовой налегке,

Фланировали без забот о дне,

Когда придётся тяжело решить,

Как дальше быть или не быть.

Какие звезды и планеты

Опишут жизненные сюжеты?

Серьёзный вечер поднимает пыль,

Под тучами свинцовыми ковыль,

Неблагозвучный грохот усмиряет

Все звуки до изгнания из рая.

Сады стоят в растерянности хилой,

Перемежает ядом, как текилой,

Червь неуверенности и соменений.

Кто, что, когда и как проверить?

Велись душевные беседы,

О всех событиях на свете,

О прошлом их родных семей,

О жизни современных дней,

И оказалось чудес много,

Что рядом шли семей дороги,

На удивление двоих

Двадцатый век объединил.

Июнь, тепло, на праздник Троицы

К корням прийти и успокоиться.

О вечном размышлять немного,

Продумать новую дорогу.

У крестиков прочесть молитву,

В ней помянуть родных и близких,

Так повелось, чтоб каждый год

Прийти с поклоном на погост.

Оторваться от корней так больно,

Думаешь, что будешь вольным,

А на деле вянешь, как букет.

Вроде бы ты есть, а в общем нет.

Ход истории неумолим и прост,

Предками решались все вопросы,

Чтобы жили мы гурьбой весёлой,

Труд ценили, доброту несли с собой.

Кладбище, как место силы,

Выглядит всё чинно и красиво,

Позаботятся потомки о былом,

Чтобы крепче был семейный дом.

Поминаешь: « Чур, спаси от страсти,

От беды и всяческой напасти».

Ангел твой хранитель отвечает:

«Помогу, конечно, ты ведь знаешь».

Сотни лет из рода в род уходит

Нить, что создаёт народы.

Так прочна, не разорвёшь мечом,

Крепче стали скованной огнём.

Дети, внуки, правнуки увидят

Будущее, это очевидно.

Без конца продолжится наш род,

Помни предков и иди вперёд.

Шестнадцать лет возраст юной Джульетты,

А он считал себя уже адептом,

Познавшим жизнь до истины краёв,

Героем стран и всех больших миров.

Прелесть юности оберегая,

Коснулся лишь черты святого рая,

Но прекрасна романтика встреч,

А разлука все раны залечит.

Какая разница, где, на каком вокзале

Переживаем мы свои печали.

Уйти, чтобы помочь любимой

Жить интересно с новой силой.

Как часто думать за другого,

К ошибкам приведёт суровым.

Закончились чудесные все дни,

По аглицки рассталися они…

Крепкий дом, не знали горя,

Красавец муж, детей всех трое.

О жизни такой мечталось многим,

Муж исправно трудился на заводе.

Был рабочим, пролетарий Ленинграда,

Премии и грамоты имел в награду.

Анна дома по хозяйству и с детьми,

Своей душою берегла уют семьи.

Война всё изменила разом:

Сначала финская, потом германская зараза.

Муж в первой воевал, а на второй погиб.

Куда ей с малышами, как ей жить?

Бежали в Псковскую, подальше от стрельбы.

Разумности Анюте ведь не занимать взаймы.

Там и прожили семь печальных лет,