Александр Ливер - Рельсы и шпалы

Я поселился в восьми минутах ходьбы от пригородной станции Детское Село восьми же лет от роду в 1972 году и с тех пор почти каждый день пользовался услугами железнодорожного транспорта, с малых лет проявляя внимательность и осторожность, находясь на территории железной дороги (что весьма редко в детском и подростковом возрасте). Начиная с 1983 года, в то время, любя грубую физическую работу, я регулярно находил время для железнодорожного труда. Мне довелось строить мосты через таёжные речки и ручьи, чинить старое железнодорожное полотно, строить новое и рихтовать его после аварий, свидетелем которых я неоднократно бывал. В конце 1988 года, для спокойного и полноценного творческого досуга, я приобрёл сельский домик в пяти минутах ходьбы от ж/д станции Александровская. Из его окна было видно, как проносятся поезда — пассажирские, пригородные, товарные. Уже работая в МК НОМ, я находил время для организации бригад по вырубке полосы отвода железнодорожного пути и просек под новое полотно, сменяя нотный пюпитр на топор. Немало представителей хвойных и лиственных пород было им изведено под корень. В 1991 году топор уступил место перу для создания произведения из трёх частей — «Рельсы и шпалы». Я написал трилогию в стиле современного железнодорожного рассказа и постарался в доступной и увлекательной форме поведать о том, как переплетаются людские судьбы и железнодорожное полотно. Оно то ведь нам рисует картину бытия — бесконечные рэльсы устремились вперед подобно самой жизни, но покоятся они на шпалах, которые коротки, как встречи людей.

В 1995 году железнодорожное полотно моей жизни совершило поворот и привело меня в далёкий горный край. И здесь живут люди, и сюда идут поезда. Пусть платформы здесь не так высоки, пусть вагоны выкрашены иначе, и даже межрэльсовый промежуток не столь широк, но запах креозота не меняется, уверенно блестят рэльсы, всё так же полосаты шлагбаумы, а люди всё так же невнимательны и неосторожны. С двух сторон света бесстрастно взирают на их возню величественные горы — с севера серьёзные и древние Юрские, с юга — наглые, молодые Альпы. И повсюду пролегли рэльсы. Срубив немало деревьев, я, однако же и насажал их изрядно в разных частях Планэты, от Курил до Караибов. В 1997 году появился на свет мой сын, а следующей весной была завершена (надеюсь, что навсегда) эта некрупная книга. Счастливого пути.

А. А. Ливер. Царское Село

Приятно ехать у окошка по ходу поезда в электропоезде ли, в пассажирском ли поезде. Хорошо думается под перестук колес и щелканье щебня между шпалами. Силуэты семафоров и неведомых конструкций встречают и провожают поезд, оставаясь на месте. В памяти всплывают железнодорожные истории.

Был обычный летний день. Витя возвращался знакомой лесной тропинкой с рыбалки. Он и пацанята из соседнего населенного пункта удили в тот раз на дальней речке. Старшая сестра Вера сначала не хотела его отпускать, но Витя так ее уговаривал, что она не выдержала и разрешила:

— Ты только пораньше вернись, чтобы мать не узнала.

И вот с небогатым уловом и нехитрыми снастями Витя приближался к дому. Обратно идти было тяжелее — ведь он устал, целый день ничего не ел, да и путь неблизкий. Из-за березовой рощицы послышался гудок тепловоза, а затем донесся шум приближающегося поезда.

— Успею, — подумал Витя. — Это товарняк, он медленно едет. А то потом ждать пока проедет!

Витя пустился бежать. Подбегая к насыпи; он еще раз глянул в сторону поезда. Тот, казалось, был не очень близко. И Витя стал карабкаться на насыпь. Рыболовные снасти мешали ему, ноги плохо слушались. И вот, наконец рельсы. А тут и шнурок развязался.

Витя не заметил этого и, споткнувшись, упал. Раздался оглушительный гудок.

— Нет, не может быть. Это мне снится. Не может, чтобы так вдруг раз — и все. Это с другими бывает, но со мной не может, — эти мысли вихрем пронеслись в голове оцепеневшего мальчика, а затем острая боль пронзила его позвоночник. Удар был так силен, что Витю со снастями отбросило на десяток метров, как щепку.